Сзади из фургона свешивались и раскачивались в такт его колыханиям две чьи-то грязные босые ноги. Их обладатель бессовестно дрых внутри, явно приняв в себя изрядную порцию хмельного и оказавшись не в силах побороть сон. Он богатырски храпел, и приостанавливался лишь, когда скрипящая повозка подпрыгивала на очередном ухабе и грозила перевернуться или развалиться напрочь…
До чего же людей безденежье доводит! — философски подумал трактирщик, от нечего делать стоя на крыльце заведения и уныло разглядывая дорогу. Ярмарка в соседнем баронстве ожидалась только через седьмицу, но посетителей и проезжих не было совсем вовсе по другой причине.
Батюшка здешнего лорда отличался буйным нравом и, как бы это помягче сказать — дурными наклонностями. Но сынок его, два года тому сменивший папашу и сам ставший лордом, вовсе удержу не знает. В деревне люд с голодухи пухнет — хозяйские люди выгребают все подчистую. Хотя места здесь знатные, и землица добрая… С проезжающими и купцами стали в глухих местах приключаться разные неприятности. То зарежет кто, а бывало, и вовсе пропадали.
Вот и стали сторониться торговые людишки здешней дороги. Предпочитают путь в объезд — не намного и дальше, зато куда спокойнее, да и для здоровья полезнее.
То зарежет кто, а бывало, и вовсе пропадали.
Вот и стали сторониться торговые людишки здешней дороги. Предпочитают путь в объезд — не намного и дальше, зато куда спокойнее, да и для здоровья полезнее. Прошел меж них слушок, охотно поддерживаемый трактирщиками на объездной дороге, что надо быть вовсе уж забубенной головушкой, чтобы рискнуть провести свой караван через Мэй — так испокон веков называли здешние места.
Хозяин заведения зло сплюнул в пыль. Вечером приедут люди лорда — выколачивать с него подать. А где ж ее взять, коли посетителей раз-два, и обчелся? В тот раз плетей всыпали, а в этот… добро, если сам лорд не появится, а то как пить дать повесят. И куды ж подеться? А тут еще, как на грех, дочка расхворалась, мерин издох и вообще — от безденежья крепкое прежде хозяйство разваливается прямо на глазах.
Вона, за весь день токмо один прохожий заявился. Да и тот — гном откуда-то из Рудных Гор. Заказал тарелку каши с грудинкой да кувшин пива. Съел быстро, а вот пойло до сих пор сидит потягивает. Хмурый да неразговорчивый. Видать, тоже не от хорошей жизни евоной бородач притопал — обычно-то их, люди бают, из ихних подземных нор волоком не вытянуть. Надо бы его спровадить — скоро люди лорда нагрянут, как бы беды не вышло…
Как бы то ни было, скрипящая и трясущаяся как в лихоманке повозка не развалилась, а ни одна из немилосердно хрипящих и екающих селезенкой кляч не пала. Подъехав к трактиру, возница с сомнением оглядел облупленное заведение, которое, справедливости ради стоит сказать, выглядело все же пока еще чуть получше этой колымаги. Поглазел на худую и ветхую деревню, покачал головой. Обернувшись внутрь, спросил что-то.
Храп сразу прекратился. Сзади повозки наземь спрыгнул обладатель босых ног, оказавшийся поджарым, усатым парнягой в полотняных штанах и такой же нательной рубахе. Пошарив рукой в задке, тот озаботился шпагой в ножнах и, судя по повадкам и внешнему виду, скорее всего мог оказаться наемником, выслужившим свой срок. Почесав расхристанную грудь, на которой болтался какой-то амулет, парень с наслаждением потянулся и прямо босиком потопал по пыльной дороге.
— Что там, Иллен?
— Да вот, деревня и трактир. Только такие, что лучше бы нам стороной объехать, — отозвался рыжий парнишка с высоты облучка.
Парень огляделся, присвистнул. Заприметив по-прежнему стоящего на пороге трактирщика, крикнул.
— Эй, почтеннейший! У вас тут мор или землетрус приключился?
Тот тяжело вздохнул.
— Да нет. Лорд наш лютует…
— Бывает, — покладисто кивнул парень. Осмотрелся еще раз и подошел поближе.
— Пожевать что-нибудь найдется? Да и переночевать бы не худо под крышей — после дождей похолодало.
Трактирщик чуть поморщился, вздохнул.
— Поесть найдется, а вот с ночлегом… К вечеру придут с меня недоимки взимать. Мож повесят, а мож и петуха красного пустят. Не рисковали б вы…
И, поворотившись вовнутрь заведения, бросил сиротливо сидящему в углу гному.
— Слышь, борода? Лучше б и тебе уйти подобру-поздорову. Неровен час, вместе со своими людьми и сам лорд нагрянет — быть беде тогда.
Надо сказать, на усатого парня слова трактирщика произвели прямо противоположное впечатление. Почесав грязной пятерней широкую грудь, он осведомился.
— А много солдат у лорда вашего?
Хозяин переменился в лице и испуганно замахал руками.
— И думать забудьте! Вижу я по вас, что батюшка ваш вроде из благородных, да и вы солдат не из последних.
— И думать забудьте! Вижу я по вас, что батюшка ваш вроде из благородных, да и вы солдат не из последних. Какой бы вы рубака не были, а десяток вам не одолеть.
Рыжий, откликающийся на имя Иллен паренек спрыгнул с повозки, а в руках его уже красовался арбалет. Усач покосился на него, одобрительно ощерился, а затем, сунув голову в трактир, осведомился у гнома.
— В случае чего, борода, подсобишь? Я вижу, ты при железе… — и кивнул на лежащую возле того массивную боевую секиру.