Кровь колотилась в висках, словно дюжина обезумевших, жадных до работы гномьих кузнецов. Пот уже давно пропитал повязку, так что Локси попросту скинул ее, закрыв глаза и доверившись внутреннему зрению. Таких ощущений ему еще не приходилось испытывать никогда. Даже в глубине гномьих тоннелей со всех сторон доносился слабый неумолчный шорох далеких магических волн. Где-то примененное заклинание отбросило во все стороны незримое эхо, где-то другое. Отголоски далеких бурь, эхо от эха, отразившегося и наложившегося на другие колебания — все это вместе образовывало еле слышный и настолько привычный от рождения шепот, что его уже перестаешь и замечать.
Здесь же было почти абсолютно тихо. Легкая и прежде еле заметная магия Ахеллона, в очередной раз наполнившего походные фляги водой, звенела и ревела, разносясь на многие лиги.
— Мастер, вы чувствуете ту же пустоту, что и я? — поинтересовался Локси во время очередного привала.
Тот кивнул заострившимся лицом, и молодой волшебник мысленно согласился, что эльфы хлипковаты насчет устойчивости к разного рода передрягам и превратностям судьбы. Посмотрев на красную и распаренную мордашку Жозефины, что сидела в крохотной тени растянутого меж воткнутых в песок лыжных палок брезента, он скептически покачал головой. Если, к примеру — не приведи боги, сейчас из-за барханов с воплями и гиканьем вывалится ватага орков, эльфийка не будет в состоянии даже пискнуть. Да она вряд ли и осознавала происходящее вокруг…
Ахеллон находился в ненамного лучшем состоянии, но еще как-то держался. Его ощутимо пошатывало, а серый комбинезон из легкой ткани, давно и напрочь пропитавшись разводами, теперь блистал соляными пятнами и ощутимо похрустывал на сгибах.
Эльф присел над походным ведром, что гном уже наполнил песком, возложил сверху ладони, прошептал свои заклинания. Словно удар колокола разнесся в магическом эфире — однако на сотни лиг вряд ли кому суждено было услышать это несомненное свидетельство присутствия жизни в раскаленном горниле пустыни.
Локси не спеша выпил кружку сладчайшей, искристо-прохладной воды. О боги, какая же это прелесть! Вот прямо сейчас, стоя в горящей сердцевине безжизненных песков, выцедить лучшего из лучших напитков.
— Ох… это почти как с женщиной… — пробормотал он, и зачерпнул еще, с трудом сдерживая дрожь и нетерпение в руках.
Гном молча кивнул, соглашаясь, и тоже повторил.
Ахеллон, напоив Жозефину, в глазах которой постепенно появлялся осмысленный блеск, поднял голову. И Локси с удивлением увидел на его потрескавшихся от жара губах улыбку.
— Если это действительно так… — он тоже выпил воды, вздохнул с облегчением и наслаждением. — Теперь я, надеюсь, понимаю странное пристрастие рас с горячей кровью к любовным забавам и постельным утехам…
Борг, склонив чуть набок голову, критически осмотрел эльфийку, и еще одну кружку вылил той прямо на голову. И собравшиеся чуть улыбнулись, услышав ее легкий благодарный смех.
Мутно-зеленые круги, то и дело наползающие на постепенно отказывающие от жары глаза, постепенно рассеялись — Локси тоже вылил себе на голову кружечку. Подумав чуть, повторил эту операцию с Ахеллоном и Боргом. Те проморгались, а затем довольно ухмыльнулись.
— Сильный перегрев. Если вернемся живыми, надо будет придумать что-нибудь, — пробормотала эльфийка, делая слабые попытки встать на ноги.
— Отставить! — особым, «командирским» голосом рявкнул на нее Локси.
Несильного нажатия одним пальцем на плечо Жозефины оказалось достаточно, чтобы слабая как котенок эльфийка мягко шлепнулась обратно — на расстеленную на раскаленном песке толстую куртку.
— Эй, мне… надо! — она пыталась слабо протестовать.
Локси, прикидывая, что же тут можно придумать для защиты от палящего зноя — особое заклинание или вытканную из тончайших серебряных нитей свето- и жароотражающую одежду, поставил Боргу задачу:
— Раненый боец, не будучи способен передвигаться самостоятельно, нуждается выйти до ветру. Принять меры!
Тот пожал плечами.
— Дык, какие ж тут меры — дело знакомое и вполне житейское… — с этими словами гном бесцеремонно подхватил на руки возмущенно пискнувшую эльфийку и понес за ближайший бархан.
А эльф повернулся к коллеге-хумансу.
— Согласен — мне тоже не нравится мне эта пустота и звенящее эхо в магическом эфире.
Локси искоса глянул на него и кивнул.
— Я вот что хотел сказать, мастер Ахеллон… Похоже, мы приблизились к точке возврата.
Эльф подумал немного, и кивнул. Он верно понял слова собеседника. Точка возврата означает не место, откуда следовало вернуться назад — вовсе нет. На языке планирующих дальние переходы в тяжелых и даже опасных условиях этот термин означает место, откуда что вперед, что назад, примерно одно и то же.
— Согласен. Либо где-то здесь, либо чуть дальше, где остановимся на ночлег. Впереди, если наши теоретики не ошиблись, начнет потихоньку становиться легче.
— Вы как? Только без ложной гордости, — спросил Локси.
И вопрос его не был ни праздным любопытством, ни участливой жалостью к измученному жарой волшебнику перворожденных.
И вопрос его не был ни праздным любопытством, ни участливой жалостью к измученному жарой волшебнику перворожденных. В самом деле, если Ахеллон загнется (откинет уши — как злословят об эльфах), то без воды отряд будет обречен. Полдня максимум — и на песке останутся только высохшие до шелеста трупы. А потому ожидал ответа не без трепета.