— За вон ту палатку торговцев напитками, — распорядился Локси только сейчас спохватившемуся Боргу и накрыл невидимостью всех троих, отчего окружающее чуть потускнело и подернулось дымкой.
А сам легонько придерживал заломленную за спину руку воровки — чумазой пепельноволосой девчушки, недоуменно стреляющей глазами по сторонам. Та попробовала было затрепыхаться и даже сделать неплохо отработанный удар ногой назад — пяткой в пах с полуразворота. Однако инструкторы учили Локси не просто так, и хлеб свой ели недаром. Осталось только усмехнуться на эти жалкие потуги малолетки освободиться.
За полосатой матерчатой палаткой, в узкой щели меж тканью и стеной здания, было тихо, прохладно и даже вроде бы как уютно. Убрав невидимость долой, Локси отпустил руку мошенницы, но перехватил особым приемом за нос — вроде со стороны и смотрится как легкая нахлобучка, но на самом деле при малейших поползновениях боль причиняет еще ту.
Оказавшаяся лет эдак пятнадцати девица охотно дернулась туда-сюда, очевидно не будучи знакомой с такого рода обращением.
И в конце концов, размазав по чумазой мордашке хлынувшие от боли слезы, заговорила первой.
— Раз легавкам на углу не сдали — выходит, что-то надо?
Борг ухмыльнулся, сделав при этом такую физиономию, что бледнели даже попавшие в плен орки. Да и — не разочаровывать же девицу в том плане, что в отобранном у нее кошеле были вовсе не монеты?
— О-о, а эта сопля еще и говорить умеет!
— Я много чего умею… — чуть сердито отрезала пойманная, а глаза ее с прямо-таки противоестественной резвостью шныряли туда-сюда, оценивая опасности, диспозицию, пути бегства и прочее. — Ну, говорите, что надобно? Если по части забав и утех, так это не ко мне. На крайняк, могу ртом обслужить. Прямо здесь, по-быстрому…
— Если бы мне приспичило, мог бы найти кралю куда получше тебя, захмурышки, — проворчал Локси, разглядывая добычу хозяйским взором, и повернулся к осторожно выглядывающему из-за края палатки гному. — Ну что там?
— Все тихо, — кивнул Борг.
Вернувшись обратно в глубину прохода, он вытащил кинжал и, поигрывая им, кивнул.
— Можно потрошить.
Глаза у девчонки стали откровенно испуганными.
— Я кричать буду.
— Ладно-ладно, погибель твоя нам не нужна. А вот губками поработать придется. В смысле — поговорить, — Локси по-прежнему в буквальном смысле «водил за нос», не отпуская оказавшуюся отнюдь не глупой девчонку.
— Про пришельцев с полуночи слыхала чего?
Девчонка окрысилась на миг, затем покорно затарахтела:
— Да про них весь город второй день только и буровит! Во-первых…
— Стоп, — оборвал ее словоизлияния волшебник. — А во-вторых, мы двое из тех и есть.
Дав время малолетней преступнице осознать и переварить услышанное, он продолжил.
— Через пустыню мы прошли на последнем издыхании. Да вот беда — кто ж знал, что у вас тут целое королевство? Вот золотишка прихватить и не озаботились. А посему у меня к тебе предложение…
— Для вас кошельки да карманы резать не буду, — прервала его девчонка, и обожгла взглядом темно-карих глаз.
«А неплохая девка — может, попробовать?» — прикинул Локси.
— Это нам и не надо. А вот если расскажешь да покажешь, где можно быстро — а главное, законно заработать, то наша благодарность будет иметь… — он на миг призадумался. — Десятую часть прибыли.
В прохладной тени палатки воцарилась тишина, если не считать базарного гама, долетавшего с той стороны, да воплей торговки «квасом-соком-напитками!». Волшебник и гном переглянулись, усмехаясь — даже со стороны видно было, с какой скоростью в сероволосой головенке вертятся мысли.
— А что вы умеете? Как я понимаю, тебе неохота под богатых сучек подкладываться? — и взгляд девчонки безошибочно остановился на Локси.
— Соображаешь, — кивнул тот. — Я неплохой воин и сильный чародей. А мой спутник лучший в этих краях воин и кузнец.
— Ну, в кузницу к Бенетихе лучше не соваться — дело хоть и верное да прибыльное, но долгое. А вот если попробовать… одну пятую дадите? — и что там еще было в глубине этих хитро прищуренных глаз, никто так и не понял.
Гном этак глубокомысленно прищурился, глядя на своего спутника.
А вот если попробовать… одну пятую дадите? — и что там еще было в глубине этих хитро прищуренных глаз, никто так и не понял.
Гном этак глубокомысленно прищурился, глядя на своего спутника. Он верно представил себе идеи, что возникли в голове волшебника.
— Ох, мастер, погубит тебя доброта… Дадим четверть, соплявка, если оставишь навсегда воровской промысел. Если нет — десятую часть. И это обсуждению не подлежит.
— Эт смотря сколько удастся на вас заработать, — вздохнула та. — Ладно, оставь мой нос, ты! Я согласная — но решу потом, на сколько соглашаться. Слово даю.
Чуть подумав, Локси кивнул:
— Я тоже даю слово. Да, как кличут-то тебя, дитя порока?
Глаза девчонки округлились.
— Чего-чего? Так меня еще никто не обзывал! — и тут же утихомирилась. — Да как хотите, так и величайте. Хоть той же соплявкой.
— А все же? — заинтересовался Борг.
— Ну… Белкой кличут.
Волшебник посмотрел на затрепетавшую ауру заклинания, с началом разговора наложенного на жертву, и равнодушно ответил. — Врешь.