Словно гигантский невидимый Зверь ворочался впереди, с натугой отодвигая препятствие. Вот он пошарил по сторонам — и крохотные лучики магии из волшебных кругов по соседству указали ему путь.
Впервые в истории Стена Хаоса отступала, да еще и на изрядной своей длине. Пятеро смельчаков сумели направить мощь одного бога против силы другого. И побеждали, добавив на чашу весов победы свои крохотные, по сравнению с этими, способности. И до тех пор они ворочали с каждым мигом становящейся все тяжелее и неподатливее Силой, пока Архимаг не прошептал бескровными губами.
— Закругляемся… мягче, мягче… все!
Дальнейшее Локси вспоминалось с трудом. Лишь какие-то бесплотные тени, бесцельно бродящие по вырванной у Хаоса земле, да чьи-то заботливые руки, подсунувшие фляжку настоянного на травках вина…
Он подсунул палец под повязку, почесав немилосердно зудящую переносицу, и тут где-то рядом властный и в то же время мелодичный голос произнес на эльфийском.
— Не стоит снимать без целителя.
Последнее время вокруг стало околачиваться что-то уж слишком много этих остроухих, скоро начнет тошнить от их красивых физиономий и безукоризненно музыкальных голосов! Да и непоняток накопилось преизрядно. Ну что ж, как раз есть время кое-что обдумать и разложить по полочкам. Только если б еще трубку кто поднес… Волшебник поморщился от этой мысли — так взбунтовалась его вторая сущность против одного упоминания о вдыхании вонючего дыма.
Он не услышал, а скорее увидел обострившимся внутренним зрением, как откуда-то подошла спокойная фигура (опять эльфы, чтоб им!..) и профессионально-участливым и в то же время настойчивым голосом произнесла.
— Все хорошо, опасность миновала. Расслабьтесь, мастер Локси…
На лоб легла прохладная мягкая ладонь. Волшебник мысленно плюнул и постарался именно расслабиться. Он еще почувствовал, как вкрадчиво в него вошла сила недюжинного целителя, а затем постепенно уплыл в далекие и недостижимые для живых края.
Глава 16.
…Под ногами, насколько позволял разглядеть по сторонам немного испуганный взгляд, проплывала безжизненная земля. Трудно назвать ее этим словом — уснувшая навсегда масса порыжевшего грунта, пропитанная злобой и ненавистью. Малыш чуть снизился, с любопытством рассматривая массивную коробку на небольших колесах, сверху которой из покатой башенки зачем-то торчала нелепая труба. Так и не поняв ее назначения, он осторожно коснулся пальцами — и тут же все сооружение с глухим шумом осыпалось бесформенной грудой ржавчины, подняв тучу едкой пыли…
В следующий раз волшебник проснулся днем. Сомневаться в том, что был именно день, да еще и ясный, ласковый — не приходилось. Попробуйте представить себе эльфа, даже слепого и глухого, что не смог бы с закрытыми глазами точно указать направление на солнце, за какими бы тучами или древесными кронами оно ни пряталось. А с каждым днем все сильнее проявляющаяся кровь перворожденных, круто замешанная на горячей и яростной основе людей, вскипала в нем радостными и веселыми пузырьками.
Попытавшись как-то определиться, Локси не рискнул пользоваться своей Силой — таким умиротворением веяло в этом месте, что одна только мысль о любых магических действиях, кроме направленных на исцеление, воспринималась как нечто грубое и чужеродное. Полагаясь на обострившееся чутье, он погладил подобие мягкого матраса под собой, пытаясь на ощупь определить, из чего тот сделан. И не смог.
Вторым открытием было, что ноги почти до колен утопают в чем-то теплом и мокром, иногда ласково и нежно щекочущем за пятки. Очередной изыск целительской мысли эльфов? Более, чем возможно — лазать босиком по обугленной ошметьями убитых тварей Хаоса земле Локси не рекомендовал бы никому.
Доверившись интуиции, он потянулся правой рукой в сторону от своего ложа — и зачерпнул в ладонь прохладной воды. Так вот, где ты журчишь, звонкий и неумолчный ручеек! Вода оказалась столь неимоверной свежести и вкусноты, что Локси не удержался еще от пары пригоршней. Затем он откинулся обратно, некоторое время расслабленно лежал. А потом неожиданно для себя снова заснул.
— … Так, еще чуть-чуть… — нежные и в то же время обладающие неженской силой пальцы наконец сняли с лица волшебника надоевшую хуже смерти повязку, и он осторожно открыл глаза.
Сумерки. Волшебные сумерки под пологом Вечного Леса, пронизанные сотнями пробивающихся сквозь кроны нескромных лучей, отчего вокруг царил мягкий, серо-зеленый полумрак, сразу напомнивший своим цветом волшебнику о его несостоявшейся любви. Он сидел на своем ложе у полуразрушенной стены, игриво обвитой плющом, и при одном взгляде на изъеденную временем кладку Локси смекнул, что остатки сооружения как бы не старше самого Леса. А уж тому… ого-го сколько тысяч.
Прямо по выложенному мелкой бело-зеленоватой мозаикой полу с камня стекал ручеек, весело и призывно журча в своем коротком беге и исчезая в траве сразу же за тем местом, где едва угадывались остатки порога. Так вот ты какой, мой неумолчный и жизнерадостный собеседник последних дней!
А ладная и ловкая целительница ласково ворковала-приговаривала что-то, освобождая Локси от остатков своей природной опеки. Толстая лоза, что нескромно прицепилась к интимным местам, позволяя впавшему в беспамятство не задумываться об отправлении естественных нужд, прямо на глазах удивленного таким дивом волшебника скрутилась кольцами и стыдливо исчезла под ложе. Сама эльфийка деловито осматривала руки-ноги, глаза своего пациента, периодически легонько тенькая и тинькая на десятки разных ладов и удовлетворенно кивая коротко стриженой головой, что венчала простая тонкая диадема с вправленным зеленым камнем. Волшебник прежде даже не подозревал, что такие магические импульсы не только возможны, но и могут быть исполнены столь мастерски.