Тем временем зелье, по выражению Локси, поспело. Он снял с огня колбу, сунул в руки служанке.
— Пошли.
Стелла по привычке своей нюхнула этот диковинный напиток. Пряностями и горячим винным духом ей так шибануло в нос, что хоббитянка долго чихала — правда, в свое удовольствие и не без приятности. Уже на кухне она вытерла растекшиеся по счастливому личику слезы и, получив в другую руку три чашки, без лишних слов сообразила, что с этим всем надо делать.
Восторженный вопль благодарного многоголосья, донесшийся из-за закрывшейся за ней двери ванной, послужил лучшим подтверждением правоты волшебника и одобрением качеству его зелья. Впрочем, судя по раскрасневшимся щечкам самой Стеллы, когда она вынырнула обратно из заполненной клубами теплого пара комнаты, хоббитянка и сама изрядно пригубила.
— Надо ж было попробовать ту отраву… — добродушно проворчала она, улыбаясь. Погляделась в зеркало. — Надо же, какая прелесть — щеки так и горят. А уж по жилам тепло бежит-то!
Пока Локси надиктовывал ей рецепт, что хоббитянка записывала в свою поварскую книгу — а читать-писать и считать ей пришлось выучиться на такой службе, — Стелла все порывалась спеть песенку про пляшущего на лугу пони. И про веселую парочку кроликов под кустом орешника, и про долгую дорогу в Брэндивейн.
В конце концов хоббитянка то ли угомонилась, то ли обязанности поварихи в ней возобладали. Но так или иначе, а она удалилась в свои владения, пообещав соорудить что-нибудь сногсшибательное…
— Мастер, где вы откопали такое чудо? — Аллена, наплевав на все правила приличия и врожденного эльфийского превосходства, с наслаждением обсасывала косточку от тушеного в вине с черносливом гуся. Ее подруги, красноречиво закатывая от восхищения глаза, не отставали и уписывали хоббитскую стряпню за обе щеки. Стелла ничуть не обиделась на такой тонкий комплимент, а с аппетитом расправлялась с ножкой, которая при скромных размерах самой служанки казалась чуть ли не огромной.
Когда на столе не осталось практически ничего съестного, Невенор счастливо погладила себя по тому месту, где у каждой порядочной эльфийки не должно быть живота, и заметила.
— Жаль, этот гусенок был какой-то мелковатый… — и уснула прямо за столом.
Справедливости ради стоит отметить, что обе других лучницы уже сопели своими носиками не вставая с мест. Мальва опустила голову на то место скатерти, с которого хоббитянка едва успела сдернуть тарелку, а старшая над всеми только откинулась на спинку стула — да так и заснула, не выпуская из ладони вилку и сжимая ее, словно это был воспетый в песнях и овеянный легендами лук эльфийских королей…
Пришлось волшебнику, у которого от сытости и расползшегося по дому тепла тоже слипались глаза, самолично применить испытанное средство — а именно поднять сонных как осенние мухи девиц магической подушкой и препроводить в парящем виде в гостевую комнату. Стелла уже развила там бурную деятельность, устроив теплую и мягкую постель. Уж каково оно — с устатку да морозу, поевши и согревшись — хоббитянка знала не понаслышке.
Выйдя в полутемный коридор верхнего этажа, Локси осторожно затворил дверь в комнату и ласково взъерошил волосы служанки.
Стелла уже развила там бурную деятельность, устроив теплую и мягкую постель. Уж каково оно — с устатку да морозу, поевши и согревшись — хоббитянка знала не понаслышке.
Выйдя в полутемный коридор верхнего этажа, Локси осторожно затворил дверь в комнату и ласково взъерошил волосы служанки.
— Спасибо, Стелла. Сегодня ты превзошла сама себя…
Хоббитянка так расцвела от удовольствия, что даже заалелась и едва ли не впервые в жизни не нашлась, что сказать. Лишь прижалась на миг к сильной и теплой руке мага лицом, и в смущении унеслась вприпрыжку по своим делам, негромко топая по ступеням.
Остаток дня прошел спокойно. Волшебник заперся в своей «лабулатории» и вовсю ставил какие-то опыты, от которых волосы на голове Стеллы иногда почему-то вставали дыбом да чесалась правая рука. Сама же служанка прибралась на кухне и затеяла ревизию в погребах и прочих хранилищах съестных припасов. При этом она сначала ворчала, что без ее зоркого ока тут все с голодухи перемрут или потравятся, а затем все-таки запела, ворочая банки с соленьями и перебирая висящие на крючках колбасы.
Ближе к ужину, привлеченная доносящимися из кухни притягательными ароматами, туда заглянула заспанная Мальва.
— Вот оно что! — заметила она, дождавшись, когда хоббитянка закончит песенку про летний дождик, меж куплетами помешивая булькающий в котелке грибной соус. — А я-то думала — где тут мартовские коты орут…
Стелла погрозила ей столь внушительного вида поварежкой, что в хоббичьей потасовке та смело могла бы быть приравнена к боевой булаве, но петь на время перестала.
Сзади эльфийки нарисовались обе ее подруги, с видом довольно бодрым и весьма голодным. Демонстративно принюхавшись и облизнувшись, они принялись со вкусом обсуждать тонкости Стеллиных кулинарных рецептов, безошибочно улавливая оттенки в витающих по кухне ароматах. Повариха крепилась-крепилась, но в конце концов рассмеялась.
— Правду говорят, что у эльфов язык без костей, а голова без мозгов! — весело заявила она, показав лучницам розовый язычок.