— Стой, робяты! — загорланил он, с трудом выбравшись из-под обломков.
— А ну, в самострелы его! Не рыпайся, паря — теперь наша взяла!
Сам удивляясь своему долготерпению, Локси зажег над собой волшебный шар и, глядя в налитые кровью глаза десятника, бросил ему:
— Завтра сапоги мне лизать будешь!
Тот не внял столь явному проявлению магических способностей.
— Не пужай.
— Не пужай. Будут тут молокососы всякие-пришлые… Иди, и только дернись! Будь ты хоть колдун, а от болтов не закроешься…
Что правда, то правда — солдаты весьма проворно взяли волшебника в полукольцо, наставив на него сразу пять арбалетов. Подумав, Локси не стал демонстрировать здесь свои умения, резонно полагая, что вместе с заведением могут сгореть и беспробудно спящие гном с эльфийкой. А посему согласился.
— Ладно, пойдем…
Солдаты, правда, посматривали на своего десятника с некоторым неодобрением, но проводили в кутузку под караулкой и даже довольно вежливо (если не считать несколько тычков сгоряча) защелкнули цепи. Сильные руки обшарили его, сорвали ценности.
— Ладно, куда он теперь денется…
Спустившись на дюжину ступенек вниз, Локси вошел в камеру, и тяжелая дверь с лязгом захлопнулась за ним. Не рассчитав — или попросту не зная, что от порога вниз ведут еще две ступени, волшебник потерял равновесие и пребольно въехал плечом в каменный пол, ободрав костяшки пальцев. Впрочем, лицу тоже досталось…
Здесь оказалось довольно сыро и просто невыносимо холодно. Локси бегло, но не без любопытства осмотрел каменный мешок. Три на четыре шага, в одном углу охапка лежалой соломы, в другом узкое отверстие, просто жутким зловонием не оставляющее сомнений в своем предназначении. Да махонькое, впору только крысе, оконце под сводчатым потолком.
— Однако, и угораздило ж вас, сэр…
Покосившись, волшебник коротко оглядел грязное и лохматое существо в углу, которое, скорчившись на соломе, без страха и даже с некоторым интересом смотрело на него. А особое заклинание, тотчас же вернувшись, сообщило, что существо женского рода, хуманс, без оружия и магических штучек. Тенькнув, Локси заодно выяснил, что дамочка еще не стара, хоть и постарше его, и магическими способностями почти не обладает.
Та зашуршала соломой, вылезла из своего угла и помогла волшебнику встать на ноги. Цепей на ней не было, так что она осторожно помогла товарищу по несчастью добраться до охапки соломы. Как-никак, а теплее да мягче…
— Всяко бывает в жизни. А ты кто? — спокойно улыбнулся он, устраиваясь поудобнее.
Та кое-как стряхнула с одежды Локси грязь тюремной камеры.
— Мышей кличут. За всякое-разное сижу тут, — так просто и буднично сообщила та, что молодой волшебник тотчас сообразил, что бывать в холодной ей не впервой.
— А что ж так, в одну клетку с феминой меня определили? Вдруг обижу…
— Ну и обижай, — женщина фыркнула, показав, что к такого рода обидам ей не привыкать, а обижать ее серьезнее смысла нет.
— Их светлость, граф наш, завтра свадьбу играют. Вот всех подозрительных и бросают на отсидку, чтобы празднества не испортили… — не без злости сообщила она.
— Только вот ты… вы вроде из благородных, судя по запаху. А тоже сюда. И забижать меня побрезгуете.
Покивав головой, Локси сообразил, что завтрашнюю свадьбу графу вполне можно и испортить.
— Так ты бродяга, или еще чего похуже?
— И то, и то… Если кто на ногах после вина не держится, могу и карманы облегчить. Дань в воровскую гильдию плачу, — поколебавшись, сообщила ставшая более понятливой Мыша и придвинулась чуть поближе, трясясь от холода. А судя по росточку едва по плечо самому Локси, кличка ее стала весьма понятной.
— Срезанные кошельки? — сразу же поинтересовался волшебник, вспомнив, что это уже совсем другое дело и подходит под совсем уж другие уложения.
— Срезанные кошельки? — сразу же поинтересовался волшебник, вспомнив, что это уже совсем другое дело и подходит под совсем уж другие уложения.
Мыша завертела лохматой головой.
— Упаси боги — что ж я, не понимаю? За такое и руку оттяпать могут…
— Врешь, — в голосе Локси не было ничего, кроме равнодушия и брезгливости. Он зажег свой магический светильник и повесил посреди камеры, разом обозначив свое владение Силами.
Женщина потупилась.
— Ну, было пару раз… А вы кто — жрец Хенноры, что ли? Или коронный? Чего в душу лезете — сами тоже ведь в кутузку попали… — внезапно окрысилась она.
— Ну, как попал, так и выйду завтра, — безмятежно отозвался волшебник, подумывая, не разнести ли это уже начавшее ему надоедать заведение прямо сейчас? Или все же потерпеть до утра?
Однако додумать до конца ему не удалось. В коридоре затопали сапоги, лязгнул засов, и дверь с вынимающим душу скрипом снова отворилась.
В камеру смотрел худощавый пожилой человек в добротной одежде и с усталым, безразличным лицом. Покопавшись в памяти, Локси вспомнил, что видел того в круге волшебников под Стеной.
— Вон он, колдун, что купца зарезал да ограбил, — стоящий сбоку десятник благоразумно не высовывался, заприметив, что обстановка в камере немого изменилась.
На голову Локси словно набросили невидимые стальные тиски, намеревающиеся смять, раздавить и вывернуть наизнанку всю его сущность. Пришедший, естественно, оказался тоже магом — очевидно, здешним, и теперь отрабатывал свое жалованье — пытался сломать самозваного колдуна.