Первым не выдержал рыжий астабец Айк, поднял взгляд к потолку и заявил:
— Я не против комедии, если она не затягивается надолго. О чем мы, в сущности, спорим? Койн Реконструкции не против, и этого достаточно. Ваш уважаемый оппонент, — он посмотрел на Принца, — не слишком осведомлен в теории ПТ-перехода и не относится к психоисторикам. Так стоит ли терять время?
— Стоит, — вдруг раздался голос Брейна. — Есть обстоятельства, в силу которых мнение именно этого оппонента является решающим. Особенно если мы вынесем свой проект на обсуждение общественности.
Это было действительно так — мнение Носфератов уважают. Их советы и решения, как сказали бы в прошлом, Глас Божий, и только глупец к нему не прислушается. Но о каком проекте шла речь? Зачем его обсуждать всенародно? Ведь мы уже приняли решение!
Я этого не понял, и Павел, кажется, тоже.
— О чем вы говорите? — спросил он, подозрительно прищурившись и не обращая внимания на шум, поднявшийся после заявления Брейна. — Какой проект имеется в виду?
— Тот, о котором было сказано.
— Какой проект имеется в виду?
— Тот, о котором было сказано. — Повинуясь мысли координатора супериоров, линия, изображавшая канал, ярко вспыхнула.
— Вы уверены? — с хмурым видом переспросил Павел.
— Абсолютно. И так же, как коллега Принц, готов подтвердить, что пробой — или темпоральный канал, если вам не нравится этот термин — не повлияет на ткань времени. Возможны лишь кратковременные визуальные эффекты, которые будут заметны в прошлом — периодическое мерцание воздуха в течение нескольких мгновений, а также…
Движением руки Павел прервал Брейна и начал медленно подниматься. Вид его меня поразил — и, очевидно, не меня одного: в Лоджии мгновенно установилась тишина. Павел был бледен, на лбу его выступил пот, губы беззвучно шевелились, словно он о чем-то хотел спросить, но не решался. Наконец, вытерев испарину дрожащей рукой, он пробормотал:
— К-какие эффекты? К-какое мерцание?
— Зрительные, — любезно пояснил Брейн. — Я не столь сведущ в теории психотемпорального перехода, но коллега Принц охотно расскажет вам, как и почему они возникают.
Павел молча кивнул.
— Канал не должен функционировать непрерывно, это лишняя трата энергии, — начал Принц. — Достаточно, если мы будем опрашивать заброшенные в прошлое ловушки раз в день и, предположим, в определенное время, сделав такой опрос периодическим. — Синяя линия на схеме вспыхнула и погасла; затем яркие вспышки стали повторяться каждую секунду. — В тот момент, когда канал откроется — то есть в миг контакта с заданной точкой темпоральной поверхности, — излучается псионный импульс, который, собственно, и переносит информацию в наше текущее время. Контактный импульс много мощнее, чем при обычном погружении, и может вызывать кое-какие зрительные феномены в прошлом: мерцание в зоне темпорального реактора, высвечивание псионных топологических структур и тому подобное.
— Вы хотите сказать, что это мерцание будет появляться каждые сутки в определенный час, в определенном месте? — Павел ткнул пальцем пол. — Тут, в подвале этого здания, где установлен реактор?
— Да, разумеется. Но это очень кратковременный эффект, который вряд ли будет кем-нибудь замечен и осознан. Строго говоря, импульс проходит мгновенно между точками контакта, но из-за психотемпоральной небулярности он расплывается в зоне реактора от нашего времени к прошлому: так, в нашем условном «вчера» его протяженность наносекунда, а через десять тысяч лет — несколько миллисекунд. Но это побочное явление никак не влияет на минувшую реальность.
— Не влияет! — Павел вскинул голову, его глаза сверкнули. — Вы утверждаете, что не влияет? А если кто-то окажется в этой самой зоне? Что с ним произойдет?
Принц пожал плечами.
— Ровным счетом ничего. Ничего, согласно нашим предположениям, — заявил он менее уверенно. — Во всяком случае такому человеку не грозят ни увечье, ни смерть. Дело в том, что…
— Простите, — вмешался Давид. — Никто не может оказаться в зоне реактора, поскольку она находится в двадцати двух метрах ниже поверхности земли и закрыта для доступа на протяжении трех тысяч лет, с момента постройки нашей базы. Ее ствол уходит на много уровней в почву, и именно там расположено все темпоральное оборудование.
Павел внезапно сник, как воздушный шар, из которого выпустили воздух.
— На двадцать два метра ниже… — прохрипел он, садясь. — Закрыта три тысячи лет… И ровным счетом ничего… Ничего, крысиная моча! Ни смерти, ни увечья, ни иного ущерба всяким глупым веникам! Тогда, конечно… разумеется… словом, я не против и все возражения снимаю. Так, Ватсон? Безусловно, так, Холмс!
Его речь перешла в неразборчивый шепот. Он имел вид человека, испытавшего глубокое потрясение; игнорируя участливые взгляды и нашу ментальную поддержку, Павел сжался в кресле и прикрыл набрякшими веками глаза. Кажется, его стремительная ретирада обескуражила Брейна и Принца; первый недоуменно поднял брови, второй моргнул и на секунду утратил свой высокомерный вид. Не понимая, что происходит, я повернулся было к Саймону, но тут послышался голос Декстера. У него забавная манера говорить: он то растягивает некоторые слоги, то проглатывает их, а иногда бормочет себе под нос что-то совсем непонятное.