Он был в своей лаборатории на Ягеле и, кажется, не один — ви-проекция мелькнула слишком быстро, чтобы разглядеть его коллегу. Затем огромное лицо Принца повисло в воздухе, заслонив карту Северной Африки. Он с недоумением воззрился на меня, узнал и тут же кивнул, надев на лицо маску приветливости.
— Вы? Рад видеть. К сожалению, меня не проинформировали о том, что вы вернулись.
— Еще и пяти дней не прошло, — сообщил я, пытаясь сообразить, кто у него в лаборатории. Неужели Павел?
— Ваше погружение было успешным?
— Вполне. Прошлым я доволен, чего не скажешь о настоящем.
Принц нахмурился, с надменным видом оттопырив губы.
— Что вы имеете в виду, Ливиец?
— Вернувшись, я застал одного из своих друзей в депрессии. Вы не знаете, почему?
Он отвел взгляд. Кажется, начал соображать, что у нас не беседа двух приятелей. Я протянул руку, и мои пальцы сомкнулись на древке копья. Жест почти машинальный, но Принц, вероятно, воспринял его как угрозу.
— Вы считаете его своим другом… — медленно протянул он. — А я бы сказал — наш друг! Он столь же дорог мне, как вам, и даже, может быть, еще дороже — ведь от него зависит дело моей жизни!
— Жизнь слишком велика для одного дела, — произнес я. — Но если вы настаиваете на своей формулировке, я бы хотел поближе ознакомиться с ним. Павел меня не просветил.
Теперь его глаза забегали.
— Ловушки и темпоральный канал… — начал он, но я махнул рукой.
— Бросьте! При чем здесь Павел? Пожалуй, канал и ловушки связаны с вашими планами, но не сомневаюсь, что это лишь элементы «дела жизни». Такие же, как ваш интерес ко мне, к ливийцам Западной Сахары и мирам Триолета.
Я попытался поймать его взгляд, но это никак не удавалось. Он явно был смущен, но настойчивость, с которой я его допрашивал, тоже не делала мне чести. Нельзя лезть в дела других людей, нельзя ставить их в неловкое положение, нельзя добиваться ответов, которые не желают дать… Эта одна из основ этического кодекса, и плохо, когда она вступает в противоречие с другим моральным принципом. Например, с таким: от близких просьб о помощи не ждут.
Мой собеседник прочистил горло.
— Гхм… Ну, если вы настаиваете… Не буду отрицать, что наш проект несколько шире, чем модификация ловушки Григса или канал, связывающий реальность с прошлыми веками. Это нечто грандиозное, Ливиец, нечто такое, что не имеет аналогов в истории цивилизации. — Он оглянулся, будто испрашивая у кого-то поддержку или разрешение, и я понял, что Павла в его лаборатории нет. — Мы бы не торопились, — продолжал Принц, — ибо некоторые члены Койна полагают, что наша культура и общество в целом еще не созрели для таких проектов. Четырнадцать тысячелетий, если считать с момента постройки пирамид… это ведь, в сущности, так немного… Но появился наш общий друг, и мы решили, что столь удобный случай упускать нельзя.
Теперь все зависит от него… почти все…
— Вы собираетесь использовать авторитет Носфератов при всеобщем обсуждении? — спросил я.
— Не только. — Казалось, Принц выдавливает из себя слова. Он, несомненно, волновался — его физиономия, увеличенная в ви-проекции, раскраснелась, и на висках выступили капли испарины. — Не только, — повторил он. — Мы сообщили Павлу код запуска проекта. Если он решит, что это целесообразно сделать…
— А если нет?
— Мы полагаемся на его мудрость и гуманность, — вымолвил Принц. Мелькнула огромная рука с платком — он вытирал лоб.
Вот он, выбор!.. — подумал я. Похоже, Койн Супериоров задумал в этот раз что-то такое серьезное и сложное, что без мудрости Носфератов никак не обойтись! Или они испугались? Испугались настолько, что решили избежать ответственности, возложив ее на Галактических Странников? Точнее, на их посланца… Да, вовремя им подвернулся Павел!
— Пожалуй, надо перейти к сути, — молвил я. — Согласны? Ну, тогда поведайте, в чем состоит ваш грандиозный проект.
Принц страдальчески сморщился. Он явно не был со мной согласен.
— Поверьте, я бы рад… предпочитаю быть откровенным с вами, но столь великое начинание нельзя обсуждать до срока. Это было бы преждевременно и не совсем этично — мы ведь не знаем, что скажет наш друг, какую он даст оценку. Павел, он… Словом, нам не хотелось бы, чтобы кто-то влиял на его мнение. Вы понимаете, Ливиец? Не стоит на него давить.
Вежливость побоку, решил я.
— На него не стоит, но можно надавить на вас! Знаете, что я сейчас сделаю? — Глядя в лицо Принца, я медленно, с расстановкой начал перечислять: — Подойду к порталу, сделаю шаг и окажусь на Евразийской базе. Там спущусь в операционный зал, что над эмиттерами пси-поля, и войду в контакт с темпоральным каналом. Напрямую, без помощи компьютера! А потом… Как вы думаете, что я сделаю потом?
Он еще не понимал, какое будет продолжение, но уже почувствовал опасность. Глаза его снова забегали, щеки начали багроветь.
— Какого дьявола, Ливиец! Не смейте мне угрожать! Что вы задумали?
— Так, мелочь… Подключусь к каналу, пошлю необходимый код — кажется, «Та-Кефт»?.. — и уничтожу ловушки. Все, внедренные мной и моими коллегами! Это вас устроит?
— Вы этого не сделаете!
— Сделаю, клянусь Демонами Песков!
Принц моргнул и закрыл глаза. На нем не было интерфейсного обруча, блокирующего ментальную связь, и я мог поклясться, что он сейчас с кем-то совещается. Кажется, он мне поверил, хотя я сам не знал, насколько твердо мое намерение и крепка решимость. К счастью, обычная связь не позволяет читать эмоции и мысли.