Шамиль, отец мой… Селина, мать… Давно, четыреста семьдесят лет назад, они ушли к Галактическим Странникам, но разве я могу их позабыть? Когда-нибудь мы снова встретимся… Когда-нибудь!
Почему я думал об этом? Девочки, те две девчушки, Лусия и Лена… их голоса, их взгляды, прикосновения их рук… то, как Тави смотрела на них… И Зоэ, дочка Витольда… Дочь не потому, что была его плотью и кровью — просто маленький человечек, взятый некогда на воспитание, существо, к которому прикипела душа. Шестое дитя, которое он вырастил…
Вероятно, я приближался к возрасту, когда понимаешь тех, кто уходит к Носфератам, и тех, кто обзаводится детьми. Это так просто и так сложно! Являясь историком, я знал, что обретение ребенка в наше время имеет смысл не такой, как в древности, не связанный с союзом двух полов. Тот союз скреплялся чаще не любовью, а материальными соображениями, традицией, религией или, наконец, желанием оставить некие прерогативы своим прямым потомкам. Но формула «владеет по праву рождения», чем бы ни оборачивалась эта власть — богатством, огромными землями и миллионами рабов, — вычеркнута и забыта навсегда, вместе с кровной связью. Хочешь ребенка? Отправляйся в Антард, на Детские Острова, поживи там какое-то время, и однажды почувствуешь, что этот малыш с карими глазами — твой сын. Или та синеглазая кроха — твоя дочка… Лет на пятнадцать-семнадцать, ибо после второй мутации ты потеряешь их. Возможно, они к тебе вернутся взрослыми, вернутся как друзья, единомышленники, близкие из твоей вары. Возможно… Но детьми — никогда.
Только в твоих воспоминаниях, в мниможизни Зазеркалья…
— Жаркий денек, — промолвил Сенеб сочным басом где-то за моей спиной. — Не желает ли магистр прохладительного? Кейя из плодов олонга, нейлский мед, минеральные воды Астаба и соки: апельсиновый, березовый…
— Не нужно, — прервал я его. — Магистр не желает пить. Магистр думает и хочет, чтобы ему не мешали.
Голос Сенеба стал вкрадчивым и выше на три октавы — что-то среднее между меццо-сопрано и драматическим тенором.
— Однако вблизи наблюдается воздушное судно. Не следует ли приготовить угощение для гостей? Их примерно сотен пять, и чтобы накрыть столы, понадобится время.
Скучает по хозяину, мелькнула мысль. Такое с Сенебом бывало, как и с другими конструктами, чья связь с определенным человеком длилась много лет. Искусственные псевдоразумы конструктов могли общаться в Инфонете, но это не заменяло беседы с живым существом. Тем более с личностью, которая воспринималась равной богу.
Я поднял голову, всматриваясь в застывший над миражом фрегат.
— Думаешь, к нам заявятся все эти толпы? Сомневаюсь! — Ментальные импульсы, плывущие от корабля, свидетельствовали о восторге, удивлении и непонятных эмоциях, которым я не нашел аналогов — кроме людей там были негуманоиды с Нейла и, вероятно, Смарагда.
Никто из них не собирался навязываться мне в гости.
— Но вы кого-то ждете, — заявил Сенеб уверенным баритоном. — Ваши размышления не связаны с работой, ибо протекают вне инфонетной среды. Кроме того, вы переоделись. На вас наряд арабского эмира — чалма с алмазом, шелковые шаровары, расшитый золотом халат. Определенно вы ждете гостей или куда-то собрались. Не прилетел ли этот корабль за вами?
Мираж задрожал и исчез. Ментальный поток от фрегата сделался слабее, затем воздушное судно величественно взмыло вверх и направилось к западу. Сенеб испустил нечто похожее на разочарованный вздох.
— Ты прав, — промолвил я. — Скоро у нас будут гости, Октавия и Егор. Приготовь для Егора комнату в правом крыле — ту, где самое большое ложе и самые прочные кресла. Стол накрой на меркурианской галерее. Желательно что-нибудь легкое — фрукты, напитки, сыр и красное вино. Еще вызови для нас наземный глайдер. — Я призадумался, затем посмотрел вслед удалявшемуся кораблю. — Пусть он будет в виде ялика, в сказочном восточном стиле… Резная корма, мачта с шелковым парусом, носовое украшение — голова джинна, сиденья, крытые коврами.
— Для вашего друга Егора — сиденье попрочнее? — деловитым тоном переспросил Сенеб.
— Разумеется.
— Может быть, армированное неопланом*?
— Нет, это уже лишнее.
Иногда он меня удивляет — не могу понять, есть ли у Сенеба чувство юмора или я принимаю за таковое его излишнее усердие. Неоплан — прочнейший материал с особой нейтронной структурой, практически вечный; из него собирают космические сооружения и корабли.
Я встал, вызвал зонт и принялся прохаживаться перед лестницей, от серой скалы со стадом жирафов до красного утеса с быками. Под ногами поскрипывал песок, солнце палило, но плывший надо мною зонтик навевал прохладу. Сенеб был абсолютно прав — денек и в самом деле выдался жаркий, как и все прочие деньки в заповеднике Хоггар-Тассили. Приноравливаться к зною не хотелось — я облачился в роскошный наряд, и пятна пота могли испортить мое одеяние. Отогнав серьезные мысли, я попытался вычислить, в чем явится на карнавал моя подруга, но Тави была непредсказуемой особой.
— Вызов, магистр, — вдруг произнес Сенеб тонким девчоночьим голоском. — С вами хотят связаться. Однако не по делам вашего Койна.