Вот у Котте, похоже, с утечками обстояло довольно худо — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы правильно расшифровать намек Коровина насчет «нервов».
Что-то утекло у него совсем уж неприлично! Леон знал, где искать подсобранные Мельником материалы по данной тематике: воспользовавшись доступными ему кодами, он скоро раскрыл недавно оформленную папку, последние изменения в которой датировались вчерашним вечером. В общем-то говоря, ничего особо интересного он не ожидал. Общие данные… однако же через несколько минут Леон довольно хмыкнул и повернул поудобнее к себе голографический дисплей, висящий над его письменным столом. Кто-то из людей, работавших с Мельником по выделенной шефом теме, умудрился выйти на списки европейской агентуры. Даже устаревшие — последние даты аж прошлогодние, — и наверняка не полные, свежая информация подобного рода прячется очень хорошо, попробуй подберись, списки все же представляли немалый интерес. Проглядывая файлы, Леон нашел двух хорошо известных парламентариев, несколько юристов из высшего брюссельского общества и английского биржевого жука, имевшего дела с транснациональным аэрокосмическим концерном МББ. Ребята Котте не жалели средств для осведомленности своего шефа. Увидев файл с данными своего приятеля Филиппа Дюмеля, Леон только покачал головой. Неисповедимы пути господни… Интересно, он хоть понимал, на кого работает? Понимал, наверное — и тем не менее.
Одно из имен — Роберт Комптон, ксенолог, заставило его остановиться и задуматься. Не о нем ли говорил как-то Форен, утверждая, что Комптон знает Триумвират лучше всех, и, по слухам, тровоорты, время от времени появлявшиеся на Земле еще только в процессе рассуждений о Договоре, имели с ним какие-то особые дела? Как жаль, что Юбера больше нет, он наверняка мог бы рассказать много интересного об этом таинственном ксенологе, явно игравшем не последнюю роль среди агентов Котте.
Леон грустно покачал головой и потянулся за очередной сигаретой. Официальной причиной гибели лайнера, на котором летел тем вечером Юбер Форен, было названо небрежное предполетное обслуживание водородного реактора, давно уже выходившего свой ресурс. Виновные, как положено, были наказаны, но Леон хорошо помнил слова Цезаря Карловича Трубникова о людях, имеющих некоторое отношение к французским спецслужбам. Теперь он знал, что это за люди.
Интересно, а сам он, Трубников-Кастольди, знал, какую информацию нес в себе Форен, если ради него угробили целый рейсовый лайнер, набитый ни в чем не повинными людьми? Впрочем, для его убийц не существовало правых и виноватых. Были лишь любопытные, способные расшатать своим любопытством механизм действующей власти, да «случайные прохожие», в данном «случае» — пассажиры того самого лайнера.
Недавно еще сама мысль о спецслужбах, охотящихся на тех, кто волей судьбы прикоснулся к некоему «нежелательному» знанию, могла показаться Макрицкому бредом. Охота на ведьм, средневековье! Но теперь, увы, он знал — да, они пойдут и на это. Лишь бы остаться у кормушки, лишь бы сохранить статус мудрых вождей этого маленького погрязшего во лжи мира.
Постепенно Макрицкий начинал догадываться, что имел в виду Чизвик, говоря о нарушениях Старшими ими же принесенного на Землю Кодекса. И те, тогдашние чинуши, рассевшиеся в своих уютных кабинетах посреди земных столиц, обо всем этом знали. А зная — год за годом выстраивали свою безумную концепцию всеобъемлющей лжи. Концепцию, на которой и держалась сегодняшняя власть, давно уже привыкшая скрывать очевидное и озабоченная в первую очередь тем, чтобы не допустить «утечки» глобального масштаба.
Вот только какую же роль во всем этом бедламе играю я, фигура отнюдь не планетарного масштаба?
* * *
Вызов по личному каналу застал Макрицкого в двух кварталах от дома. Остановившись возле стеклянного кубика продуктовой лавки, Леон выбрался из машины, еще раз с недоумением посмотрел на незнакомый ему номер на дисплее и решительно придавил сенсор ответа.
— Это Артюхин беспокоит, — услышал он слегка подзабытый голос офицера ФСБ. — У меня к вам разговор на пол-литра. Сегодня можете?
— М-мм, — Макрицкий машинально посмотрел на хронометр — по совести говоря, пьянка никак не входила в его планы на вечер. — Даже не знаю…
— Давайте, давайте, — в голосе Артюхина послышалась искренняя мольба. — Надо развеяться. А то мне выпить совершенно не с кем.
«Оп-па, — понял Леон. — Что у него там?»
— Ну, о-кей, — согласился он. — Где?
— А я за вами заеду в восемь, — с облегчением затараторил фээсбэшник. — Выходите из дому и идите по бульвару, я вас подхвачу. Годится?
— Вполне.
Леон спрятал коннектер и зашел в лавку. То ли Коля переигрывает с конспирацией, то ли уже и в Москве началось нечто недоброе. С другой стороны, будь так, Коровин не стал бы рисковать, а сразу же, еще с самолета отправил его куда-нибудь отлеживаться — надежных мест у его службы пока хватало. Но раз шеф не ощутил никаких примет опасности, не стоит и дергаться раньше времени.
«Действительно, в Москве они никогда не решатся, — сказал он себе, подходя к своему приземистому «Дону» с упаковкой пива под мышкой. — Это уже не их епархия. Прага — да, там все-таки Евросоюз, а к нам эти субчики не полезут, опасно. Хотя, кто на самом деле знает, какие в нашей игре ставки?.. Мне вот пока не докладывали.»