— Может, тебе не надо больше пить?
— Типично европейская глупость! Дай, говорю, бутылку!
Отвернувшись, он сделал несколько больших глотков, и ему сразу стало легче.
Я не мог ошибиться. Такого не бывает. Не мог… О, боже!
— Пойдем, наверное, — предложил он, бросая опустевшую бутылку в урну. — Я был бы рад пригласить тебя на чашку кофе, но видишь, как вышло… Давай, может, завтра? У тебя все тот же номер?
Когда за окнами окончательно стемнело, Макрицкий вытащил из кармана халата свой коннектер и медленно набрал несколько цифр на дисплее.
— Жасмин? Послушай, я думаю, мне нужно срочно встретиться с господином Трубниковым. Чем раньше, тем лучше — хорошо бы прямо завтра…
Глава 6
Ресторан «Ермак», хитро упрятанный в переулках Старой Москвы, Леон сумел найти только с помощью таксиста, так как его навигатор то ли безбожно врал, то ли решил вдруг пожить какой-то своей жизнью. Кабак оказался из очень дорогих, «конфиденциальных»: в таких любили проводить свое время солидные финансисты и чиновники, кого попало сюда не пускали, но Макрицкий, заранее предполагая нечто подобное, надел достаточно дорогой костюм и вытащил из домашнего сейфа пару перстней, которые в обычной жизни практически не носил. Когда-то покойная бабушка очень любила дарить внуку и внучкам дурацкие побрякушки. Теперь пришло время и для них.
Припарковав свой «Дон» на полупустой парковке, огороженной благородными искусственно заржавленными цепями, он кивнул охраннику и неторопливо вошел в холл ресторана.
— Прикажете столик, сударь? — поинтересовался у него администратор в длиннополом кафтане и с накладной служебной бородой.
Леон молча наклонил голову.
Леон молча наклонил голову. Халдей слегка поклонился в ответ, провел его через длинный зал, в котором сидели всего лишь две компании, причем одна из них явно происходила с Ближнего Востока, и усадил за угловой стол, накрытый тяжелой синей скатертью. Тотчас же рядом вырос официант с пластинкой блокнотика в руках.
— Сто пятьдесят «Генуэзца» и двойной кофе по-турецки, — приказал Леон. — Пока.
Половой коротко чиркнул стилом по дисплею и исчез. Макрицкий достал портсигар, но закурить не успел — из-за колонны, загораживавшей для него некоторую часть зала, осторожно выплыл бородатый и, приблизившись, зашептал:
— Пан Макрицкий, если не ошибаюсь?
Леон кивнул, не разжимая губ.
— Вас ожидают, сударь…
За колонной обнаружилась незаметная дверь, ведущая в длинный коридор, где располагались отдельные кабинеты. Администратор, двигаясь бесшумно, как кот, провел Леона мимо нескольких дубовых дверей с золочеными ручками и остановился. Леон опустил глаза, — вышколенный халдей тотчас же скользнул прочь, и нажал на гладкую львиную лапу.
— Здравствуйте, — произнес он, входя.
За полированным столом, уставленным серебряными тарелками с закуской, сидели Жасмин и Трубников, еще более молодой, чем он выглядел в Риме. На женщине было строгое вечернее платье с глухим горлом, делавшее ее похожей на жену премьер-министра на приеме, Цезарь же Карлович, напротив, выглядел довольно легкомысленно: клетчатый клубный пиджак и цветастая косынка в расстегнутом вороте рубашки. При виде Макрицкого он дружелюбно улыбнулся и указал ему на стул напротив себя. Глаза полуобернувшейся Жасмин остались холодными, что сразу насторожило Леона.
Верно ли я сыграл, спросил он себя, садясь. Хотя что уж теперь. Карты на стол, господа…
— Рад вас видеть в добром здравии, синьор Кастольди, — Леон вставил в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. — Или все же Цезарь Карлович?
Жасмин едва заметно дернула краем рта, что не ускользнуло от глаз Леона. В животе снова набух и опал противный комок.
— Лучше второе, — добродушно ответил Трубников. — Вам так будет проще.
Он говорил по-английски, из чего Леон сделал вывод, что русского Жасмин действительно не знает — или, если и знает, то в недостаточной степени.
Трубников взял с подноса серебряную рюмочку и налил ему коньяку из небольшого пузатого графина, стоявшего поодаль. Это был «Генуэзский пират». Леон слегка поднял бровь. Ситуация становилась все интереснее.
— Вы хотели видеть меня, — напомнил ему Трубников.
— Но вы, как я понимаю, тоже, — парировал Леон, наслаждаясь ароматом коньяка.
Цезарь Карлович покивал.
— Разумеется. Но сперва — дорогой майор, вас не очень оскорбит моя просьба передать ваш пистолет Жасмин? Дело в том, что в силу некоторых причин я очень не люблю, когда со мной разговаривают вооруженные люди.
Леон вспыхнул. Он готов был спорить на что угодно, что его плоский сороказарядный «Лемберг» невозможно разглядеть под достаточно широким пиждаком.
— Видите ли, — кротко вздохнул Трубников, — человек, не умеющий носить оружие, не умеет и скрывать его наличие. Впрочем, для меня будет достаточно, если вы удалите из пистолета батарею.
Макрицкий молча вытащил «Лемберг» из кобуры, сдвинул узенькую планку на рукояти и протянул Жасмин тонкий штырек вакуумной батарейки.
Теперь у него оставался только один выстрел — на энергии, запасенной разрядником.
— Это все? — спросил он. — Или средства связи тоже?
— Мне не хотелось вас обидеть, — снова вздохнул Цезарь Карлович. — Просто мой личный опыт несколько отличается от вашего — скажем так, я слишком много воевал. И привычки у меня соответственные. Коннектер, разумеется, вы можете оставить при себе.