— Пенсию хоть положили?
— Да положили, так и я на них клал, если честно. Что мне та пенсия, тьфу, выпить, что ли, не на что? Прогнило у нас что-то в королевстве датском, ох, прогнило, Лео! После той истории с компенсатором нашего главного инженера секретчики чуть не довели до инфаркта — я, конечно, подробностей знать не могу, да и кто их знает, но только вот скажу я тебе — что-то там было не так, ей-богу. Может, они у нас новую модель испытывали, но какая ж сука могла додуматься поставить экспериментальный образец на строевой корабль, это я просто не знаю… ты, кстати, на Луне давно не был?
— Год как. А что? Я там толком и не общался ни с кем.
— Да тут пацана одного встретил. Не нашего, френч из Евроагентства. Ну, я его знал раньше, по марсианской еще базе. Инженер жизнеобеспечения, пьет как лошадь… поехали ко мне в деревню, он самогонки нахерячился и стал всякие байки рассказывать. Говорит, «Цеппелина» на какие-то новые системы перевооружили, а Россия, якобы, свой крейсер строит. Но в это я поверю легко, там у всех давно крыша поехала, это политика, самое интересное, он говорит, что на Бэксайде садился боевой корабль массин-ру, и они, якобы, с европейцами там совещались. Чтобы, типа, индокитайцы не пронюхали. Ничего такого не слыхал?
— Ну, ты слышал, что началось в европах после того, как ихний парламент отложил Договор с Триумвиратом? Разброд и шатание. Под шумок дойчи всунули в «Цеппелина» новые лазеры, те, что они с Россией последние пять лет клеили. Причем производство, что интересно — челябинское. А что касается массин-ру, так ты меня извини, а кто у них вообще боевые корабли видел? И совещания — с какими, к мамке, европейцами? С «представителями научной общественности»? Так их после того протокола, что Договор похерил, на улицах чуть не на руках носят.
Сытник задумчиво покивал головой и снова взялся за бутылку.
— Нехеровая тут икра у них. Свежая. Ну, за встречу, что ли?
Леон опрокинул в себя водку — честно говоря, он не напивался уже довольно давно, нельзя же считать попойкой позавчерашний коньяк с дедом, — и сейчас ему отчего-то захотелось выпить как следует. Если Славик и впрямь так занят, решил он, пойду на Хрещатик, сниму где-нибудь приличную тетку да и нажрусь по-гусарски, как положено. Майор я в конце концов или где?
— На самом деле Европарламент Договор отнюдь не похерил, — неторопливо произнес Сытник.
— Отложил, надеясь выторговать пару процентов: но то, что Европа все подпишет, несомненно. Вопрос, насколько все это будет легитимным? Америкосы, вероятно, сунутся туда же, потому что они сейчас в таком состоянии, что особого выбора там, по сути, и нет. А вот что скажет Дума в Москве? Там все трудно, как и у нас на Грушевского… а индокитайцы? И что — будет буча?
— Европейцы хотят предложить азиатам какие-то «особо особые условия», — скривился в ответ Леон. — А тут уж тудым-сюдым — ты сам знаешь, что у них с энергетикой. Реголит реголитом, но в каждой новой программе потребление энергоносителей возрастает кратно… и если они хотят, как обещают, во весь рост лезть на Джуп, то и руды им нужны до зарезу. А без Джупа — это если с другой стороны, — им тоже никак, сдохнут они без банки с водородом. Ганг уже высосали, а дальше? Индийский океан, если задуматься, тоже не такой уж большой. Индусы уже сосут. Потихоньку, тышком-нышком, но сосут, а вот вопрос — жрать они что потом будут? Но, Славка, все равно, все упирается в Европарламент. Там все началось, там все и кончится. Народ здорово против, но что им народ? Пока вопрос прищемили. Пока, конечно…
— Самое гнусное, что чисто технически эти руды мы и сами можем разрабатывать, — хмыкнул Сытник. — Но для этого сперва нужен Джуп, а на Джуп нет бабок. Или останавливать гребаные социальные программы, или через сорок-пятьдесят лет можно шить белые тапочки. Меньше нас не станет, хоть разбейся, значит, дохарчим последнее и будем харчить друг друга. А потом придут пацюки и схарчат последнего китайца [2] . Вот бы, брат, всем этим социалистам кисложопым — кайло в руки и в Пояс, медяшку рубать, а? Чтобы их там уже скосопиздило на веки вечные… а, ладно, хер с ними со всеми. Ты, кстати, сейчас где службу тащишь?
— В Москве.
— Ого. Очередной совместный проект? И что, сидишь в кабинетике и бумажки шефу носишь?
— И да и нет. Иногда мотаюсь туда-сюда. Что-то вроде технической разведки, она у нас общая — по понятным причинам… разработки-то все тоже общие, как ты знаешь.
— Ну и как? Что там «юрики» нового насобачили?
— Да ничего, — вполне искренне рассмеялся Леон. — Кругом стагнация. Технический прогресс умер лет двадцать назад. Денег на него нет. Сейчас если кто что и придумает принципиально интересного — так только мы с русскими. Но об этом я почти ничего и не знаю, моя задача — смотреть, как бы в европах ничего не удумали. Так что, исходя из вышесказанного — скука.
— Прогресс — штука интересная, — изрек Сытник, с глубокой задумчивостью глядя на водку. — Особенно если брать его в контексте политики. Я как-то раз сидел на вахте, это мы с Марса в Мунтаун тащились, и подумал — как все странно получилось, тогда, в 18-м году? Пилотируемые программы едва дотянули до Второго Лунного Пришествия, денег на них выделять никто не хотел, хотя технически, опять-таки, особых проблем не было… но про Джуп, да про Марс даже только болтали, не больше. И вдруг на тебе — никому не известный Эндрю Холл, владелец крохотной инжиниринговой фирмочки, показывает холодный термояд в полностью готовом виде.