Синьор майор слегка поморщился, но отказываться было невежливо, поэтому он подтащил к столику довольно тяжелый хромированный табурет и пристроился под локтем у начальства.
— Ты видел?.. — оказавшийся рядом с ним Каплер дернул шеей, указывая в зал. — Месье Пеллегрини начал обработку публики с самого утра.
— Надеется? — прищурился Леон, бросив короткий взгляд на парижского министра, размахивающего руками в глубине зала.
— Это у них последняя надежда, можешь мне поверить. А если завтра приедут кое-кто из правых… тогда, пожалуй, все, можно собирать чемоданчики. Верно, Прем?
Индус лениво растянул в усмешке фиолетовые губы.
— Мне запрещено обсуждать брюссельскую тематику, — произнес он и скорчил такую рожу, что немец поспешил схватить свой стакан с бурбоном.
— Методики убеждения у них прежние, — продолжил, выдохнув, Каплер, — только теперь эти полудурки почему-то решили, что если им удастся перетянуть на свою сторону нас, то есть Евроагентство, у них все пройдет и на парламентском уровне. Ой, сомневаюсь! Нет, у нас тоже найдется пара-другая камрадов, считающих, что пускай лучше все катится туда, куда оно катится. Но серьезные решения, как ты понимаешь, принимаются все-таки коллективно. К тому же есть все основания полагать, что «Берлинер банк» может пойти навстречу МББ, если они там все-таки договорятся с «Аэроспасьялем».
— Вот как? — поднял брови Леон.
— Да-а… потому-то брюссельцы и зачастили в Париж.
— Значит, акции все же?..
— Будут проданы со дня на день, — наклонившись к нему, доверительно сообщил Каплер. — Твой шеф уже знает об этом, так что можешь не переживать.
— Я понимаю, — усмехнулся Леон.
«Ничего себе, — подумал он, сделав глоток дрянного американского виски, — значит, пакет акций «Аэроспасьяля», находившийся еще с самой «депрессухи» в руках Французской республики, все-таки будет пущен в свободный оборот — и дураку понятно, к кому он теперь попадет. Значит, кто-то, причем кто-то очень могущественный, сумел все-таки переубедить банкиров, да так, что те уже даже не боятся левых и погромщиков с транспарантами! Понятно, что банкиры пообещали французской бюрократии очередные «быстросписываемые» кредиты, понятно, что у «АС» теперь действительно нет никаких препятствий для создания колоссального астроконсорциума на пару с итало-германским «МББ».
Мы от этого только выиграем, потому что у нас появится наконец-то внятный европейский партнер, не зависящий ни от колебаний энергорынка, ни от леваков в парламенте. Но для брюссельцев это, конечно, удар по яйцам. Вот почему Пеллегрини так размахался! Он еще надеется хотя бы оттянуть создание единой независимой программы. И сколько у него времени? Год? В лучшем случае…»
— Если сюда нагрянут правые, то будет разгром, — задумчиво произнес Макрицкий.
— Точный состав участников пока держат в секрете, — дернул плечами Каплер.
— Э?..
— Ну, по крайней мере в той его части, которая касается политиков. Ты в курсе какие тут сейчас меры безопасности? Сюда понаехали ребята из всех спецслужб стран-участниц. Ваши, кстати, тоже должны быть как наблюдатели.
— Наверное, раз так. Но я все равно никого из той конторы не знаю, так что мне в общем-то безразлично. А ты что, боишься всех этих мифических террористов?
— Ну, они не такие уж мифические, Лео… я слышал, что наши нынче носом землю роют, пытаясь расковырять их каналы финансирования.
— И как?
— Пока никак, насколько я знаю. Не переживай, скоро такие же появятся и у вас, мои дорогие славяне — тогда у тебя здорово прибавится работенки.
— Прям-таки у меня?
— Ну не у меня же. А в Москве, как обычно, разобраться, кто кому дает какие-либо деньги, еще сложнее. Ты же сам понимаешь, что для любых проверяющих органов в таких случаях, как у нас, все всегда абсолютно легально.
— Почему ты не задаешь себе вопрос, кому это на самом деле выгодно?
— Потому что ответ я знаю и так — по крайней мере, мне так кажется. Астрокорпорациям мало одной только поддержки на уровне общественного мнения. Нет, широкую публику следует постоянно поддерживать в разогретом состоянии, иначе уровень проблемы постепенно сползет вниз, и тогда брюссельцы начнут все сначала.
— Меня поражает ваш пессимизм, герр Фридрих.
Каплер изобразил кислое подобие улыбки и замотал головой, отыскивая одного из снующих по залу официантов — отель такого уровня, как «Альгамбра», по статусу держал большой штат прислуги, не считаясь с неизбежными профсоюзными заморочками.
— Погоди, — не дал ему открыть рот Леон. — Я эту гадость пить не могу, так что будем считать, что тебя угощают киевские банкиры… Принесите три бутылки крымского коньяку и чиз-кард полностью, в двух корзинках. За мой счет, — прибавил он, видя, что официант вдруг закатил на секунду глаза — о, крайне предупредительно, разумеется! — но все же достаточно отчетливо для того, чтобы наверняка небогатый государственный служащий, оказавшийся в отеле исключительно за счет налогоплательщиков, понял, что такой заказ выглядит не по чину.
Каплер понимающе цыкнул зубом.
— Признайся, твои карманные расходы за неделю соответствуют моему месячному жалованью?
— Имею на то особое распоряжение начальства, — очень тихо хихикнул Макрицкий.