— Вылазьте уже, — пробурчал Макогоненко, — я вам в боты уперся.
Прожектор метнулся вверх-вниз.
— Ого, — выдохнул Леон.
Очевидно, недавно здесь бушевало пламя — он стоял посреди круглого помещения, в которое выходили восемь одинаковых прямоугольных дверей, три из них были выбиты и висели на решетчатых рычагах приводов открытия, на полу там и сям пузырилась некая серая масса, очевидно, последствия работы системы пожаротушения. На низком потолке не уцелело ни единого светильника, более того, в двух местах вылетели листы отделки, и в темных дырах виднелись несущие балки следующей палубы. Леон посторонился, давая вылезти своему товарищу, и подошел к одной из разбитых дверей. Ее уже сдвинули в сторону настолько, что можно было пролезть в каюту — он мазнул во тьме лучом фонаря, но не увидел абсолютно ничего интересного: лишь узкую подвесную койку, вычурно гнутое кресло и маленький столик напротив входа.
— Там уже все смотрели, — объяснил Макогоненко. — Во всех помещениях одно и то же. Двери, кстати, открываются легко, достаточно толкнуть. Никаких личных вещей, только пакеты со сменной одеждой в потолочных емкостях. Небогато они тут жили, эти хлопцы. Дальше, там, — офицер повернулся, и в свете его фонаря Леон разглядел не замеченный сразу полукруглый проем меж дверей кают, — ход в боевые рубки наводчиков, их четыре, и небольшой грузовой отсек. В него, видно, попали, потому что там горело так, что металл скрутило как фольгу. Средняя часть корабля пострадала сильнее всего, а вот двигатели почти целые. Повезло нашим инженерам.
— Так это не истребитель? — повернулся к нему Макрицкий.
— Это что-то вроде курьера, — махнул рукой капитан. — Если вас устраивает такой термин. Для истребителя, я думаю, у него не тот состав оружейных комплексов — здесь все сугубо оборонительное… А в носу пушек нет вообще — какой же это истребитель?
В ушах у Леона звонко клацнуло, и он услышал голос Коровина:
— Давайте на выход, Макрицкий, мы закончили осмотр.
— Если вас устраивает такой термин. Для истребителя, я думаю, у него не тот состав оружейных комплексов — здесь все сугубо оборонительное… А в носу пушек нет вообще — какой же это истребитель?
В ушах у Леона звонко клацнуло, и он услышал голос Коровина:
— Давайте на выход, Макрицкий, мы закончили осмотр.
Возвращение на Землю выглядело самым настоящим бегством — едва переодевшись в полетные скафандры, вся троица загрузилась в пассажирский отсек, и «Егерь», уже дозаправленный, тотчас же ушел прочь от «Космонавта Комарова». Вели его, по распоряжению Коровина, два местных пилота.
Генерал захватил с базы портативный проектор и, едва челнок оторвался от поверхности Луны и лег на курс возвращения, принялся листать загруженные файлы первого доклада, составленного офицерами, осматривавшими корабль.
— Покойников смотреть будем? — спросил он, обращаясь к младшим коллегам.
— Помилуйте, — фыркнул Мельник. — Не горит. Будь там что-то интересное, Жильцов не преминул бы доложить сразу же. Тем более что его имя нам все равно ничего не скажет — если я не ошибаюсь, на этих крысят мы досье пока еще не завели.
— К сожалению, — кивнул Коровин, и Леон вдруг отчетливо увидел, что шеф чем-то очень разочарован. — И с грузовым отсеком плохо. У меня вообще возникло такое ощущение, что в него били прицельно и с особой злобой. По-моему, три попадания очередью, удивительно, что корпус не разломился.
— Вы все-таки считаете, что они везли с собой какой-то груз для французов? — непонятно усмехнулся Мельник.
— Очень может быть, — поморщился Коровин и замолчал.
Леон прикрыл глаза. Посещение изуродованного чужого корабля потребовало от него немалых сил — хотя в общем-то, под конец стало намного легче… но все равно, едва получив команду выметаться, он поспешил выполнить ее как можно скорее, ему не хотелось торчать в этом сумрачном гробу ни одной лишней секунды.
— Уничтожение кристаллокамеры главного компьютера говорит о том, что они опасались, как бы ее содержимое не попало в наши руки, — произнес Коровин после долгой паузы.
— Может, это стандартная процедура, — лениво возразил Мельник.
— Взрыв компьютера? — покачал головой шеф. — Я думаю, если бы им удалось сесть у французов, то ничего б они взрывать не стали. Просто в компе у них было что-то такое… о чем ни нам, ни кому-либо еще — кроме переговорщиков, разумеется, знать не следовало, а массины не настолько тупы, как тровоорты, они понимали — не сегодня, так завтра мы его все же запустим. Конечно, пока это только мое мнение, но думаю, что правду мы все равно узнаем не скоро. Да это сейчас и не важно. Надо думать, как вывернуться из грядущего скандала. У Жильцова уже есть неплохой план, посмотрим, как он сработает.
* * *
— Прибыл. Ждет, — произнес интерком голосом капитана Пальчика.
Леон дернулся, потер глаза и встал. На часах была половина двенадцатого утра. Спал он опять мало, настолько мало, что утром пришлось принимать легкий стабилизатор — как он догадывался, сегодняшний день будет долгим… Не надевая кителя, Макрицкий вышел в коридор и направился к лифту. Все утро Коровин находился в управлении, значит, сейчас будут новости. Леон уже знал, что случившееся на Луне пока не вызвало какого-то особого переполоха, но это потому, что прошло слишком мало времени.
Сейчас все очухаются и начнется… Он не знал, что именно придумал некий Жильцов с «Комарова», да это его, в общем-то и не касалось ни малейшим образом, но пока, кажется, его идея работала. Ни амеры, ни индокитайцы, ни даже европейцы никаких протестов не заявляли — а пора бы уж.
— Антон там? — спросил Макрицкий у Пальчика, закрывая за собой дверь адъютантского предбанника.