Откуда она брала свою клиентуру, я понятия не имею, — но к ней каждый день приходили какие-то люди, в основном женщины. Русскоязычные, естественно, — на других языках Люси не говорила.
Я никогда не входил туда, чтобы ей не мешать. Но однажды она сама предложила:
— Можешь смотреть, если хочешь. Если тебе интересно.
— Хочу, — сказал я.
Мне было интересно. Мне все еще было интересно, что и как она делает. Она была неподражаема.
* * *
Я присутствовал при гадании всего один раз — потом мне уже не хотелось.
В тот день к ней пришла девушка, совсем молоденькая. Она нерешительно постучала в дверь и, затравленно озираясь, просеменила к столу.
— Садись, — властным голосом приказала ей Люси.
Люси была одета совсем уж по-идиотски. Зеленая войлочная шляпа с черной вуалью, какой-то бесформенный черный балахон, толстые зеленые колготки и старомодные каблукастые туфли с массивными серебристыми пряжками. А на руках — длинные, по локоть, кожаные перчатки. Это она правильно придумала, с перчатками. Ее толстые красные руки с короткими пальцами действительно следовало прикрыть — они совсем не походили на руки гадалки. Как, впрочем, и лицо. Так что, возможно, и вуаль — не такой уж идиотизм…
— Что ты хочешь знать, дорогая? — спросила Люси и чиркнула спичкой; зажгла свечи.
— Ну… будущее, — замявшись, призналась девушка.
У нее была глупенькая, но обаятельная мордашка. Она смотрела на нас недоверчиво и, кажется, уже жалела, что пришла.
— А зачем тебе знать будущее? — поинтересовалась Люси.
— Ой, вы знаете, я лучше, наверно, пойду, — залопотала девушка и поднялась.
— Сиди, — ответила Люси.
Девушка послушно уселась. Бросила на меня испуганный и в то же время какой-то просительный взгляд. От волнения она часто дышала — красивая аккуратная грудь приподнималась и опускалась под белой обтягивающей футболкой. Вдох-выдох, вдох-выдох. Я заметил, что она без лифчика. И еще заметил, как пульсирует жилка на ее тонкой шее…
Люси перехватила мой взгляд и весело хохотнула.
Мне стало неловко. Со стороны мы, наверное, выглядели как лиса Алиса и кот Базилио, заманившие в свое логово глупенькую грудастую Буратинку.
— Ну-ка, сними, — прошепелявила Люси.
Она протянула девушке колоду карт — красивых, глянцевых, новеньких. Почти новеньких: пару дней назад я слегка подправил эти карты, по ее просьбе. И научил Люси разбираться в своей системе крапинок и царапинок. Я думал, она ничего не запомнит — она была слишком тупа.
Девушка сдвинула часть колоды тонким дрожащим пальчиком.
— Тридцать шесть сестер, кумовьев и снох, братьев и товарищей, — забормотала Люси, — сослужите мне службу верную, дружбу неизменную. Тридцать шесть карт четырех мастей, скажите мне всю истинную правду, чего мне ждать-ожидать, чего опасаться, за какое дело не браться. Всех вас призываю, называю и выговариваю: слово крепко и картам лепко. Аминь.
Они долго, очень долго возились с картами. Люси что-то там тасовала, снимала, бормотала, потом снимала девушка, потом снова Люси, и снова девушка… Некоторое время я наблюдал, а затем отвернулся, чтобы не видеть.
Она оказалась на редкость талантливой ученицей, моя глупая Люси; она все-все усвоила. Но меня это почему-то не радовало.
— Ну а теперь начнем, — сказала Люси торжественно.
Я сидел, отвернувшись от них. Но в большом зеркале, прислоненном к стене, я все-таки видел, что делает Люси. Я видел, что она отложила пачку «ненужных» карт в сторону. И видел, какие карты она оставила лежать на столе. Девять штук.
— Девять сестер, кумовьев и снох, братьев и товарищей, — зашептала Люси. — Скажите мне всю истинную правду, чего мне ждать-ожидать, чего опасаться, за какое дело не браться. Всех вас призываю, называю и выговариваю: слово крепко и картам лепко.
Потом она поочередно открыла все девять карт. Все девять пик.
— Что это значит? — занервничала девушка.
Скопление черных хвостатых сердечек ее явно насторожило.
— Туз пик — будет тяжелый год, — сообщила Люси. — Король пик — близкий тебе человек — предатель и изменник. Дама пик — коварная женщина. Валет пик — личные неприятности. Десятка пик — жди удара от того, кто рядом с тобой. Девятка пик — крупная ссора. Восьмерка пик — страх. Семерка пик — слезы. Шестерка пик — разлука.
— О господи, — прошептала девушка.
— А я еще не закончила… — сказала Люси.
Сквозь вуаль я не видел ее лица, но по голосу понял, что она улыбается.
— …Если все девять карт — пики, это обозначает горе, потери и крах всех надежд.
— Я думаю, это какая-то ошибка, — сказала девушка и поднялась со стула. — Я вам не верю. Вот, возьмите, конечно, но я вам не верю.
Девушка положила на стол несколько купюр.
— Почему же ты мне не веришь, милочка?
— Потому что… ну потому что… у меня все совсем не так. У меня сейчас все хорошо, — девушка говорила чуть изменившимся голосом — видимо, очень старалась не заплакать.
— Чего ж у тебя хорошего, милочка?
— Я… я замуж выхожу, — пискнула девушка и, наконец, заплакала. — Это до этого… это вы мне нагадали то, что было у меня в прошлом, до этого… Год назад… Он меня тогда бросил, но теперь… Теперь он вернулся… и предложил начать все сначала…
— Э-э-э, — протянула Люси таким противным, скрипучим голосом, что даже я вздрогнул. — Не соглашайся. Не соглашайся, милая.