Билетерша упрямо молчала, глядя себе под ноги, на усыпанный семечными очистками асфальт. Делала вид, что не слышит.
— Что там вообще происходит?
— Позовите администрацию!
— Верните деньги за билет!
— Деньги!
— Дети!
— Деньги!
— Дети!
Позади дамы с кудряшками, которой удалось вплотную подобраться к билетерше, ожесточенно толкались возмущенные граждане. Со стороны казалось, что рядом с Пещерой Ужасов идет демонстрация. Изумленные прохожие, прогуливавшиеся посреди аттракционов Чудо-града, замедляли шаг. Толпа росла.
— Простите, а что здесь случилось? — спросила девушка с целой гроздью ядовито-зеленых воздушных шариков в руке.
— Да авария какая-то, — неуверенно отозвался вялый пенсионер в берете и без энтузиазма воззрился на обнаженные девушкины прелести. На ней был короткий обтягивающий топ, выше пупка, и обтягивающие же джинсы — такие катастрофически узкие, что бледная девичья плоть набухала и свешивалась поверх синей ткани, как взошедшее тесто, перевалившее через край кастрюли.
— Авария? Господи, пострадал кто-нибудь? — забеспокоилась девушка.
— Неизвестно. Может, и пострадал, — не без злорадства откликнулся пенсионер и лениво перевел взгляд с оголенного торса на шарики.
— Да ладно вам, панику-то нагнетать, — сварливо вмешалась в разговор стоявшая рядом женщина с толстым хнычущим малышом-акселератом на плечах. — Мы только что оттуда, да, Коля? — женщина слегка встряхнула ребенка, и тот разразился плачем. — Все там нормально. Просто электричество выключили.
— Да, людэй катают, а ничэго нэ видно, — громко провозгласил веселый бородатый кавказец, — скелэты нэ видно, русалкы нэ видно, Фрэды Кругэр нэ видно! А дэньги назад нэ дают!
— Что?! Что я слышу?! Детей продолжают катать на неисправном аттракционе?! — пронзительно заголосила дама с кудряшками прямо в ухо бабки-билетерши.
Билетерша страдальчески сморщилась.
— Немедленно остановите аттракцион! Слышите, вы, я к вам обращаюсь! — продолжала беситься женщина-барашек.
— Конечно, остановите, детям же, наверное, страшно! — поддакнула девушка-тесто.
Бабка-билетерша оторвала наконец взгляд от шелухи и ответила низким скрипучим голосом:
— Да не катають их там.
Бабка-билетерша оторвала наконец взгляд от шелухи и ответила низким скрипучим голосом:
— Да не катають их там. Усе остановили уже.
— Так почему же они не выходят? — недоуменно спросила барашек.
— Дак а как же ж они выйдуть? — удивилась бабка. — Без света-то? Да и кресла-то ведь по тросу-то без света не ездюют.
— Вы хотите сказать, что мой ребенок… что наши дети сидят там… висят там в темноте? Просто висят там в этих ваших дурацких креслах в темноте, и никто ничего не предпринимает?
— Да, да, не волнуйтеся, сидят тама себе спокойно. Ждуть, пока свет починють.
— Спокойно?! — задохнулась от возмущения барашек и заголосила пронзительно:
— Дети! В темноте! Дети одни в темноте! А вы… А вы! Чтобы вам так же! Чтобы ваших детей так же! Немедленно вызывайте команду спасателей! Вызывайте милицию! У меня там ребенок! Да что ж это такое!
Бабка покосилась на даму с опаской, неодобрительно покачала головой и снова погрузилась в изучение асфальта.
— Ну где у них тут спасатели? — всхлипнула барашек.
— Да не волнуйтесь вы так, — с отвращением погладила ее по руке женщина с акселератом на плечах. — Ну зачем вам спасатели? Их же там не в заложники взяли…
— В заложники, вот именно в заложники! — снова оживилась барашек. — Нам тут ничего не видно. Мы тут ничего не знаем. Мы совершенно не знаем, что там происходит! Пустите меня! — барашек резко рванулась вперед и попыталась оттолкнуть билетершу от входа в Пещеру. — Пустите меня туда!
— Не имею права, — ответила бабка и уперлась всем телом. — Да успокойся ты, полоумная, прости Господи!
— Это я полоумная? — взревела барашек и дернула билетершу за блестящие желтые волосы.
Куцый, дешевенький бабкин парик остался в ее руке.
— Ой, — тихо сказала барашек и разжала пальцы.
— Не, ну женщина, ну вы совсем, что ли? — заступился кто-то за билетершу. — Верните бабуле волосы.
— Да не нужны мне совсем ее волосы… — стушевалась барашек. — Я к ребенку хочу пройти… Или чтобы она вызвала спасателей…
— Ну не могу я никого вызвать, ну не могу, ну, — заныла билетерша, подняла с земли свой парик и нахлобучила его на лысую голову. В синтетической прическе застряли кусочки семечной шелухи.
— Почему не можете?
— Да потому что я тута билеты просто проверяю на входе. Я тута вообще никто!
— А кто тут кто? Ну-ка, кто тут кто? — закудахтала дама с кудряшками. — Позовите мне тогда того, кто тут кто!
— Тот Кто с вами говорить не станет, — странно огрызнулась старуха.
Из Пещеры вынырнул низкорослый таджик в синей спецовке. Подошел к билетерше и тихо что-то забубнил. Старуха несколько раз кивнула.
— Ну что? Что там? — забеспокоились в толпе.
— Да усе в порядке, я же ж вам говорила. Починили свет. Все выйдуть сейчас.
Через минуту дети начали выходить из пещеры. Вид у них был немного озадаченный — но совсем не испуганный. Родители подбегали к своим чадам, гладили их по голове, прижимали к груди.
Наконец вышли все. Дети потащили родителей к палаткам с ход-догами и минералкой, к лоткам со сладкой ватой, к другим, исправным, аттракционам Чудо-града. Через пару минут толпа у входа в Пещеру рассосалась. Осталась лишь бабка-билетерша, барашек — она держала на руках конопатую девочку с кукольными льняными локонами и нервно всхлипывала от радости — и еще какая-то женщина с грустным лицом.
— Простите, — нерешительно обратилась к билетерше женщина. — Там еще должен был быть мальчик… мой сын… он почему-то так и не вышел…