Договорились на послезавтра. Уже не дома (хотя в шестикомнатной квартире Растоцкого места хватало), а на студии. Там — строже.
Напоследок порасспросив Наташу о жизни, Растоцкий Наташу отпустил. И еще раз обнадежил.
Так что домой Наташа ехала в розовом тумане. Забыв о том, что кроме ее мира есть и другой.
И этот другой мир не замедлил напомнить о себе.
— Она, сука! — злобно сказала Лариса, показывая своим спутникам на вышедшую из-за угла девушку.
Один из мужчин, мышцеватый, лет двадцати пяти, с лихими усиками, тихо присвистнул.
— Клевый кадр! — сказал он.- Чем же она тебе, Ларка, не подфартила?
— Из-за этой розочки три мужика теперь живьем гниют! — фыркнула женщина.
— Ни хрена себе! Черный пояс, да? Так, может, она и нас замочит?
— Не она, хахаль!
— Так в чем проблема? — ухмыльнулся свистун.- Давай хахаля и чпокнем. Жаль такую милашку позорить!
— Жорик,- сердито сказала женщина.- Ты зелень взял? Давай работай. Счас она в подъезд зайдет. Дашь ей дверь открыть и заваливай. Гвоздь — то же самое.
— Хахаль-то нам кайф не сломает? — спросил Гвоздь, дерганый худой мужик с фиксой.
— Не ссы. Хахаль к Башмаку поехал.
— К Корвету, что ли?
— Ну.
— Ну ты, бля, что, подставить нас хочешь? — зашипел Гвоздь.- Под «тобольцев»?
— Не ссы, я сказала! Башмак за него не встанет. Разве для понта елдой помашет!
— Харе базарить, Гвоздь,- сказал Жорик.- Двигаем. Вон она уже рядом.
Наташа, тихонько напевая, достала ключи. Андрея дома наверняка нет. Ну и ладно. В последние дни она старалась не думать об их взаимоотношениях. Что будет, то будет.
Наташа открыла оба замка, потянула дверь на себя… И чужие пальцы сдавили ей горло.- Только тихо, кисочка,- сказали ей в ухо.- И все будет нормалек!
Ласковин приехал на Конюшенную без пяти шесть. Его уже ждали. Митяй. И не только.
Мелехов и Коваль, два неразлучных дружка, семь на восемь; Крупицкий, которого Андрей не видел уже лет пять (по слухам, открыл школу где-то в Канаде; вранье, выходит?); Лешка Вожжа, трудившийся в телохранителях у Нагибина, и с ним — Ростик Саэтдинов, капитан, особоуполномоченный и т.
д. Конечно, здесь был Шиляй, как же без него? И еще четверо из башкеевской школы, Ласковин не помнил, как зовут, но в лицо знал хорошо. И сам Башкеев, седой весь, но боец — будь здоров: мастера со временем только крепчают, как хорошее дерево. Короче, не один-два, как рассчитывал Андрей, а двадцать! Половина — зимородинских, остальные — кто откуда. Друзья-соперники десятилетней с хвостиком давности. Арсюха Стужин, с которым вместе сдавали на зеленый пояс; Юрка Русков, у коего Ласковин подружку увел в незапамятные времена (первую свою подружку, кстати); Грушин, с этим и в новые времена оттянулись в масть, когда от «Шлема» к финикам катались…
В общем, едва Ласковин вылез из машины, тут же оказался в толпе. Обступили, хлопали. Мяли.
«Здорово, боец!» — «Ну, Ласка, как житуха?» — «Как в старые времена? Дадим шарлатанам просраться?»
Матерые мужики. Каждому минимум под тридцатник, а иным уже и на пятый десяток перевалило. Кто худой, кто брюхом обзавелся. Кто преуспел, кто не очень. Иные и отвоевали.
— Я тут провел агитацию,- шепнул довольный Митяй.- Ты-то не против? Не помешает?
Ласковин едва не прослезился.
А тачки все подъезжали. К шести скопилось уже человек тридцать. Даже менты заинтересовались: вдруг разборка в центре Питера?
Ростик к ним подошел, ксиву показал: «Все в норме. Собрались кореша годовщину справить. Без заморочек».
Ласковин смотрел на знакомые и полузнакомые лица, умилялся. Надо же! А думал: один, сам себе брат.
— Что, Ласка, время? — это Шиляй.- По машинам?
— Да тут недалеко, пешком,- сказал Андрей.- Спасибо, мужики, не ожидал! — добавил растроганно.
— А ты думал! — отозвался Шиляй.- Покажем нынешним старую гвардию! — И, понизив голос: — Я бы и глоткорезов своих прихватил, да зачем танец портить. Я прав?
— На все сто.
— Тогда командуй.
— Значит, так,- повысив голос, чтобы все было слышно, произнес Ласковин.- Мужики, внимание!
Расклад такой: я иду первым. С отрывом минут пять максимум. Затем вы. Дверь, я постараюсь, чтобы открыли, они там гостей не очень-то жалуют. Ну а вошли — особо не церемониться. В рамках, конечно.
— Милое дело,- подхватил Коваль.- Кто возбух — в пятачину!
— А кого учить будем? — поинтересовался кто-то.
— А тебе не один хрен? — опередив Ласковина, ответил Вожжа.- Ты, главное, жопу береги, Кузя! А то заседать не на чем будет!
— Базар, бойцы! — гаркнул Шиляй.- Давай, Ласка, двигай. На праздник опоздаем!
— Точно! — подхватил кто-то.- На работу, как на праздник!
Вокруг засмеялись.
— Давай адрес! — потребовал Шиляй.
— Конюшенная, 13. Во двор и направо. А потом налево и вперед. Железная дверь в подвал в правом дальнем углу. За кучей мусора. Для верности я на ней крест нарисую.
— Ясно,- кивнул Шиляй.
— А сэнсэй у них кто? — спросил Крупицкий.
— Лешинов. Знаешь такого?
— Встречал где-то фамилию. Крут?
— Крут,- кивнул Ласковин.- Но им я сам займусь.
Крут?
— Крут,- кивнул Ласковин.- Но им я сам займусь.
— Лешинова я знаю,- вмешался Башкеев.- Если это тот, что у Галицына лет двадцать назад…
— Вот этого я вам не скажу,- качнул головой Андрей.- Он больше как экстрасенс известен.