В раздевалку заглянул парень в униформе, бросил на стол полотенце и упаковку жестянок с пепси-колой.
— Еще что нужно…
Андрей покачал головой.
— Если что — я в конце по коридору,- тем не менее закончил парень и вышел.
Ласковин изучил оба топчана, пытаясь выбрать тот, что почище. Трудная задача!
Дверь снова открылась. На пороге стоял сутулый толстяк со скособоченным носом и редкими волосами, густо присыпанными перхотью.
— Ты, что ли, драться будешь? — обратился он к Николаю.
— А поздороваться? — поинтересовался Митяй.
Зимородинский отвернулся от окна и оглядел гостя. Тот его не заинтересовал, и Вячеслав Михайлович вернулся к созерцанию темноты снаружи. Гость дернул головой.
— Я — букмекер,- сообщил толстый, проигнорировав предложение поздороваться.- Тема такая: ляжешь на первой минуте — получишь штуку!
— Штуку? — протянул Митяй, подмигнув Ласковину.- А две?
— Ты не мудак, нет? — толстый повертел головой.- Тебе — прямая выгода. Хан тебя все равно умандошит. А если он разойдется — можешь заказывать гроб, понял? Сейчас на тебя один к трем ставят. И то потому, что кто-то крупно в тебя вложился! — Толстый постучал себя по виску.- Хочешь, я твою штуку против тебя зачту. Тогда еще триста огребешь. Ништяк! На первой минуте, понял?
— Драться буду я,- сказал Ласковин.
— Ты? — щетинистая челюсть толстяка отвисла.- Киздишь?
— Митяй,- тихим голосом попросил Андрей.- Дай ему в рыло, пожалуйста.
Чмяк!
Кулак размером с небольшую пивную кружку выпулил толстяка в коридор.
— Сопливый… — пробормотал брезгливо Митяй, прикрыв дверь и вытирая руку о штаны.- Букмекер херов!
Андрей начал переодеваться.
— Надо было тебе кроссовки надеть,- сказал Николай,- все-таки пожестче, чем твои тапочки.
— Мне в этих удобнее,- ответил Ласковин.- Босиком еще удобнее, но… — Он многозначительно посмотрел на загаженный пол.
Переодевшись, Андрей, скрестив ноги, уселся на топчан. Надо настроиться.
— Вещи придется в машину отнести,- озабоченно произнес Митяй.- Иначе скиздят.
— Помолчи,- сказал Зимородинский.
— Успеем.
Спустя четверть часа в раздевалку вошли двое мужчин.
— Нас Корвет прислал,- сообщил один из них, с интересом разглядывая Ласковина: тот сидел, поджав ноги, на топчане и напоминал спящего и очень исхудавшего Будду.
— Пора,- сказал второй.- Я вас провожу, а Вася тут побудет. Он как, готов? — кивок в сторону Ласковина.
— Готов,- открыв глаза, ответил Андрей.
— А я тебя помню, Спортсмен! — сказал первый.- Ты мне зуб выбил!
И ухмыльнулся, словно Андрей сделал ему подарок.
— Давай, Спортсмен, оторви ему яйца!
Зальчик оказался размером невелик и не так чтобы шикарно убран: рядов десять кресел, несколько софитов, на заднем плане пара столов с компьютерами. Стены черные, обивка кресел — кроваво-красная. Да, не роскошен, но в сравнении с раздевалкой — просто люкс.
Примерно четверть площади отделял сдвоенный, тоже красный, канат. За канатом — невысокий подиум. Арена.
«По крайней мере, места хватит»,- подумал Ласковин.
Противник его, вероятно, огромен и тяжеловесен. Значит, рассчитывать надо на скорость и маневр.
Сопровождающий отвел Андрея с друзьями к стулу у правого угла подиума.
— Вы — здесь.
Андрей оглядел зал. Половина кресел пустовала. Всего же — человек тридцать-сорок. В основном — респектабельные мужчины средних лет. Новые русские. Не похоже, чтобы Андрей очень уж их интересовал. Две девчушки в серебряных трусиках, покачивая голыми грудями и бедрами, разносили напитки.
Вдруг шум в зале усилился. Боковым зрением Ласковин поймал медленно движущуюся по проходу фигуру. Хан.
Ласковин не оглянулся, продолжал разминаться.
Хан проследовал к своему месту. Теперь Андрей мог разглядеть его и не вертя головой.
Хан Ласковина удивил. Андрей ожидал увидеть двухметрового атлета, но противник оказался лишь на несколько сантиметров выше его. Меньше чем метр восемьдесят. И походил скорее на любителя пива: обложенный жиром торс, круглый живот. Но сила чувствовалась. Покатые плечи были раза в полтора шире, чем у Андрея. Крупная голова сидела практически на плечах — даже и намека на шею. Расплющенные уши, бесформенный нос, широкое флегматичное лицо. Комель срубленного дерева более выразителен, чем эта ряха с маленькими неподвижными глазками. Грудь, брюхо и жилистые ноги Хана густо заросли черным волосом.
«Немолод,- подумал Андрей.- Вон какие залысины. Откуда только взялось это чудище?»
Митяй за спиной скептически хмыкнул.
— Кусок колбасы,- обрадованно сказал он.- Ты сожрешь его, Ласка! На раз сожрешь!
Андрей не спешил с выводами. Он изучал соперника. Как там у Сунь-Цзы, которого сегодня процитировал Корвет (удивил его лидер «тобольцев», да, удивил!):
«Непобедимость заключена в тебе самом, возможность победы заключена в противнике».
Короткопалые широкие ладони, непропорционально короткие ноги, покатые плечи. Боксер? Но почему тогда мозоли на костяшках пальцев? Удар держит, это ясно. Впрочем, и Митяй говорил — деревянный. А вот насколько резок, насколько подвижен? Что под этим жиром, не разберешь толком.
Андрей встретился взглядом с утонувшими в костях черепа глазками своего противника… Взгляд у Хана был… ханский. Спокойно-высокомерный. Кошка изучает мышку, попавшую в западню.