Но когда Константин Олегович вернулся, и потом, когда они ехали на его машине к Юриному дому, вопросы, которых опасался Матвеев, так и остались незаданными. Лешинов вел себя так, как будто ему безразлично, кто послал Юру шпионить.
А может, ему и действительно безразлично? Может, Юра заинтересовал Лешинова настолько, что тому наплевать, кто подослал юношу?
Уже у Юриного дома Константин Олегович сам подтвердил это предположение.
— Случайностей не бывает,- сказал он.- Мы должны были встретиться. Возьми! — Лешинов вручил юноше карточку с телефоном.- Если захочешь меня увидеть, позвони и назовись. Тебе скажут, как меня найти.
И добавил, помедлив:
— Не каждого мы принимаем в братство… Но тебя — примем. Если решишься. До свиданья, Юрий!
Поднимаясь по лестнице, Юра чувствовал необычайную легкость и прилив сил. Как будто не было позади тяжелого дня. Конечно, он позвонит Лешинову. И, скорее всего, вступит в их братство духа. Если Константин Олегович позволит ему продолжать занятия у Зимородинского.
Дома Юру ожидал вздрюк, но, поскольку отца еще не было, Юра отделался сравнительно легко. И настроение его ничуть не ухудшилось.
Кузякину он звонить не стал, уверенный, что тот — уже дома.
И по оставленному Ласковиным телефону тоже не стал звонить. Он не то чтобы был обижен, но… Нет.
Завтра он попробует встретиться с Андреем Александровичем и объяснить, что такой человек, как Лешинов, не может быть плохим. Наоборот, Лешинов, Ласковин, Зимородинский — они были здорово похожи друг на друга.
«Вероятно, потому что все трое — настоящие воины! — подумал Юра.- И я тоже стану таким!»
С этой приятной мыслью он уснул.
Около восьми утра следующего дня Ласковин приехал на Васильевский остров.
Итак, снова Иннокентий Константинович Гужма. Бывший наркоман, а ныне «старший брат» или что-то вроде этого. Пора им побеседовать, «старшему брату» и… хм, единственному сыну.
Да, зря Андрей попытался организовать за ним слежку. Для такой работы нужны профессионалы.
Ни мальчики, ни даже он сам — не годятся. Каждый должен делать то, что умеет. Поэтому надо просто взять Гужму за кадык и, не мудрствуя, вытрясти из него информацию. А информации в Кешке Гужме — море. Уж в этом Ласковин не сомневался.
Что ж, лучше поздно, чем никогда. Поэтому с утра пораньше Андрей подъехал прямо к знакомому подъезду на Тринадцатой линии.
Встал напротив, не прячась. Если засекут и попробуют прихватить — милости просим.
Гужма вышел из подъезда в начале девятого. С рюкзачком на спине, тем самым, о котором докладывал вчера Федя. Торговать вознамерился «старший брат». Что ж, с добрым утром!
— С добрым утром! — Ласковин приглашающе распахнул дверь «Жигулей».- Подвезти?
— А? Что?
Бывший торчок узнал Ласковина и шарахнулся, как черт от ладана.
Вывод: Андрей больше не лакомый кусочек для «святого отца» Костика. Не любят больше Андрея старшие и младшие братья.
— Ты что, Кеша? — играя удивление, произнес Ласковин.
И вышел из машины.
— Отойди от меня! — взвизгнул «старший брат». Но на горло Ласковина взять было трудно. А вмешательства прохожих он боялся не больше, чем гришавинский бычок — ларечного торговца. Все продумано.
Колющее движение сомкнутой ладонью, нукитэ,- и «старший брат» уже не кричит. Только рот открывает, как голодная селедка.
— Брательник мой,- дружелюбно сообщает Ласковин подвернувшимся мужикам.- Опять барахло из дома на рынок потащил, уксус херов! Учить буду сучонка!
— Пральна, учи,- сказал один из мужиков, недружелюбно оглядев Гужму.- Моя-то бабель тож на прошлой недели шкары мои на пузырь сменяла, сучара!
— А ты б не жмотился, налил ей стакан,- сказал второй и подмигнул Ласковину.- А то, бля, на панель пойдеть, в интердевочки, гы-гы!
— Да у кого на ее, синюховку, встанет? — отмахнулся первый.
— Будь здоров, друган! — сказал он Ласковину.- Дай ему дрозда!
— Будь,- ответил Андрей.
Ухватив Гужму за объемистый рюкзак, он направил его в дверцу машины и поддал коленом. Тот плюхнулся на сиденье, растопырившись, как жаба-переросток, и снова попытался заголосить.
Ласковин аккуратно щелкнул его по затылку, и Гужма отключился. Запихнув внутрь тощие ноги бывшего наркомана, Андрей захлопнул дверцу и сел за руль.
На Блюхера он Гужму не повез. Там — цепная красавица. Интересно, каково ей? Полсуток на цепи. Ну ничего, разговорчивей будет.
Блюхера — занято. А разговор с бывшим наркоманом требовал уединения. Андрей подумал-подумал — и поехал на Петроградскую, а оттуда — в сторону Шувалова. Там, насколько он помнил, был достаточно большой лесопарк. Учитывая раннее время, вряд ли кто-нибудь нарушит их уединение.
Примерно в районе Удельной «старший брат» завозился на заднем сиденье и подал скрипучий голосок. Пришлось угомонить его вторично. Форма головы у Гужмы была такова, что шишкой больше, шишкой меньше — без разницы.
Ласковин обдумывал, что именно, помимо информации о том, где прячут Юру, следует вытрясти из «брата» Кеши.
Например, ему очень хотелось бы выяснить, является ли «откровение» Лешинова о «богатыре-настоятеле» правдой. Если да, то ситуация осложняется.
Если да, то ситуация осложняется. Трудно бить по голове гадюки, если из норы торчит хвост. Или, наоборот, облегчается: убрать того, кто на виду,- труднее, и скрыть убийство практически невозможно. В том, что главу секты придется устранить физически, Ласковин уже не сомневался.