— Шкаф. Поможешь мне собрать его, а то я не умею, ну совсем не умею этого! — И засмеялась обещающе.
По крайней мере, так показалось Феде.
— Собрать? — Федя гордо расправил плечи.- Эт я спокойно! Прямо счас!
Алкоголь сделал его движения резкими, но самочувствие оставалось превосходным.
Федя энергично принялся за дело.
Части шкафа были освобождены от бумаги и веревок, из Светиной сумочки появился крепеж и паспорт. Нашлись кое-какие инструменты. Небольшая проблема возникла с местом, но решили и ее, перетащив в коридор одну из тумб.
Через каких-нибудь полчаса шкаф возвышался рядом с дверью, «лицом» к стене, а Федя ловко ввинчивал бронзовые шурупчики в высверленные изготовителем дырочки.
— Еще немного, еще чуть-чуть… — бормотал он то ли себе, то ли Свете, придерживающей заднюю стенку.- Тогда только ручки привинтить…
Федя не сразу заметил, что к его спине тесно прижимается упругая грудь, а Светины руки гладят его по животу.
— Какой ты сильный! — прошептала прекрасная женщина, привстав на носки, чтобы дотянуться до его уха.
Отвертка в руке Феди перестала вращаться. И сам он тоже застыл.
— Да брось ты ее! — Света отобрала у него отвертку, развернула к себе лицом.
— Ты сильный и красивый,- проворковала она, обнимая Федю за шею.- Ты ведь совсем не против, правда?
Притянув его голову, потрясающая женщина страстно впилась в пухлые Федины губы.
Это был не первый Федин поцелуй, но забалдел он от него круче, чем от выпитого вина.
То ли во сне, то ли уже в нирване Федя позволил отвести себя к занимавшей треть комнаты кровати и провел упоительные минуты (или часы?), обнимая неповторимое женское тело, так хорошо прощупываемое сквозь мягкую ткань. Вскоре он беспрепятственно проник и под нее, убедившись наверняка, что никаких лифчиков там нет. Это подвигло Федю на дальнейшие действия, но не слишком уверенный его натиск был остановлен.
— Какой ты… конкретный,- проговорила Света, освобождаясь от его рук и оставляя Федю в одиночестве на смятом покрывале.
Выпрямившись, она подняла руки, поправила волосы:
— Я тебе нравлюсь, да?
— Очень! — честно признался Федя, глядя на белую полоску кожи между нижним краем кофточки и юбкой.
— Я так волнуюсь! — проворковала Света.- Может, еще выпьем?
— Давай,- согласился Федя. Перестав ощущать ее переливающуюся под нежной кожей плоть, он понемногу трезвел.
Покачивая бедрами с грацией манекенщицы. Света сходила за вином.
Опустившись на постель рядом с Федей, она вложила ему в руку бокал.
— Пей,- сказала томно.- За нас!
Федя мигом сглотнул вино, и тотчас губы Светы прижались к его губам, а верткий язык проник между его зубов.
Света рывком освободилась от половины собственной одежды, стащила с Феди рубашку. Прикосновение телом к женской мягкой груди было потрясающим.
Спустя некоторое время Федя вновь предпринял попытку проникнуть в наиболее сокровенные места, но опять встретил сопротивление.
— Не спеши,- влажным жарким шепотом проговорила Света.- Нужно сперва кое-что.
— Что? — машинально спросил Федя. Соображалось ему туго: кровь шумела и играла внутри.
— Помыться.- Света кончиком языка прошлась по его шее.- Можно, я тебе помою? Можно?
— Да! — немедленно и охотно согласился Федя. В ванной Света раздела его полностью, причем проделала это не спеша, так что Федя вдоволь налюбовался на ее гладкую спину с четырьмя родинками на левой лопатке и цепочкой проступивших сквозь тонкую кожу позвонков.
Когда он, оставшись в чем мать родила, собирался влезть в ванну, потрясающая женщина остановила.
— Нет, нет! — возразила она.- Мне так нравится твой запах. Мы помоем только Его!
Но едва красавица блондинка приступила к делу, с Федей случилась… маленькая неприятность.
По крайней мере, он расценил это именно так и был ужасно смущен.
Но Света тут же утешила.
— Какой ты страстный! — проворковала она и буквально через несколько минут ее пальчики восстановили временно утраченное.
— Иди в комнату! — Света подтолкнула счастливца наружу.
На некоторое время он остался один, в состоянии эйфории и не полной уверенности, что такое происходит именно с ним.
Света не заставила его ждать. Когда она вошла в комнату, трусиков на ней не было. Зато оставались черные колготки с пикантным вырезом там, где по правилам морали его уж точно быть не должно.
— Музыка! — торжественно произнесла она и впихнула в пасть «Панасоника» кассету с клипами неизвестного Феде негра-джазмена.
— Приляг!
Свете пришлось повысить голос, чтобы перекричать стоны сакса.
Очень медленно и очень картинно Света начала снимать колготки. Она встала так, чтобы Федя мог лицезреть ее полностью. И Федя лицезрел. Фигурка у Светы была не просто отпад, а полный отпад. Конец вечности.
Женщина-экстаз плавно опустилась на постель, прилегла рядом, прошлась ноготками по Фединому животу.
— Какие у тебя мускулы! Как железо!
Федя еще больше напряг пресс. Он ощущал себя героем, большим, сильным, неотразимым.
Потолок с солнечными разводами раскачивался над ним. Потом его заслонило прекрасное возбужденное лицо.
Рот Светы накрыл его губы, женщина распласталась, приникла, навалилась всем телом.
— Возьми меня! — потребовала она, отрываясь от его губ.