При виде Наташи он нисколько не смутился, наоборот, оглядел ее внимательно и только после этого пробурчал:
— Заходи.
Наташа очаровательно улыбнулась и шагнула вперед. За ней — Ласковин.
Комнатуха была — под стать владельцу.
За ней — Ласковин.
Комнатуха была — под стать владельцу. Провонявшая старыми носками и дымом горелого сена. Минимум мебели. Зато запоры на двери — будь здоров. И огромный замок типа «цербер». Самым ярким пятном здесь был огромный цветной портрет мужчины с суровым лицом.
«Лешинов, очевидно»,- предположил Андрей.
На обеденном столе громоздилась стопка зеленых брошюр и ворох запаянных в полиэтилен пакетиков. Вероятно, то самое собачье дерьмо, о котором говорил Вадим. Еще больше дерьма было в картонном ящике у стены. Там же выстроилась батарея бутылок. Но не пустых, а заполненных неопределенного цвета жидкостью.
— Если по объявлению,- недружелюбно пробурчал Гужма,- то индикаторов уже нет. И заряженных образов тоже. Только трава и вот это! — Он показал на бутылки.
— Каких индикаторов? — заинтересовалась Наташа.
— Пищи! Ты не знаешь, что ли?
— Не знаю,- сделав «невинные» глаза, ответила Наташа.
Гужма подозрительно уставился на нее.
— Ты зачем пришла? — спросил он.
— Ира мне сказала, что вы — приближенный к учителю человек.- Девушка показала на портрет. Она решила, что слово «учитель» — самое подходящее, но ошиблась.
— Не учитель он тебе, а святой отец Константин! — перебил Иннокентий.- Что нужно, говори!
Ласковину так захотелось врезать бывшему наркоману между свиных глазок, что пришлось спрятать руки в карманы.
— Ира сказала… Мы вот интересуемся вашим учением. Но Ира сказала, что она — новенькая, а вы…
— Какая еще Ира? — перебил Гужма. У него даже костистый нос зашевелился от подозрений.- Черненькая?
— Да нет, почему черненькая? — очень искренне удивилась Наташа.- У нее русые волосы. Ну Ира, ну с такими вот,- неопределенный жест,- глазами! Она теперь сама к вам не ходит, ей муж запретил. Ну Ира, такая пухленькая!
Кеша сделал невероятное мыслительное усилие, пытаясь припомнить «Иру, которая пухленькая, русая, с «такими глазами» и вдобавок уже не ходит».
— А,- сказал он, поразмышляв.- Вроде, знаю я твою Иру.
— Так вы нам расскажете о нем?
— Чего рассказывать? — буркнул Гужма.- На лекцию приходите. Вход бесплатный.
— Нет,- покачала головой Наташа.- Нам нужно лично поговорить. Понимаете, у моего мужа, ну как бы это сказать, ну болезнь такая… мужская, понимаете?
Гужма зыркнул на Ласковина. Тот постарался придать лицу подобающее выражение.
«Наташка, вредное существо!» — сдерживая улыбку, подумал он.
Но импровизация была удачная. Сразу становилась понятной и его, Андрея, «подавленная» роль.
Гужма усмехнулся. Омерзительная такая улыбочка.
— Как вы думаете, сможет святой отец Константин нам помочь? — деловито спросила Наташа.
— Святой отец Константин может все! — безапелляционно ответил Гужма.- Но не просто так!
— Я заплачу,- впервые подал голос Ласковин.- Сколько?
— Всё! — важно произнес бывший наркоман.- Всё, что у тебя есть.
— Всё, что у тебя есть. Болезни — от грехов. Святой отец Константин открывает вам Бога. Он примет на себя вашу карму и даст вам защиту от чужих!
«Бог», «карма» и «чужие» неприятно резанули слух Андрея. То были слова из разных учений. Вспомнилось, как говорил отец Егорий: где к истинной вере примешивают язычество, там и сатана.
— Покаяние, терпение и биокоррекция! — вещал Иннокентий с пафосом.- Святой отец Константин даст вам все, что нужно!
Ласковин скептически оглядел комнату бывшего наркомана. Если «все, что нужно»,- это вот такая комната, то у Лешинова довольно скромные представления о необходимом. Или на самого пастыря не распространяется? Впрочем, легко проверить.
— Вот,- сказал он, доставая бумажник,- первая моя жертва! — и протянул сотенную бумажку.
— Молодец! — одобрил Гужма, беря деньги.- Щедрость — истинная добродетель.
— Для хорошего дела — не жалко! — совершенно искренне произнес Андрей.
Гужма спрятал деньги в карман, порылся в кучке бумаг на столе, извлек листок с текстом.
— Вот,- сказал он, вручая листок Наташе.- Почитаете на ночь. А завтра приходите в наш ДК. На лекцию. Там и адрес есть.- Он указал на листок.- А потом я отведу вас к святому отцу Константину.
— Спасибо,- поблагодарила Наташа.- Ну мы, наверно, пойдем?
От пристального взгляда Гужмы у нее возникало ощущение чего-то липко-холодного. Взгляд бывшего наркомана был не то чтобы похотливый… скорее — плотоядный. Гужма смотрел на Наташу не как на женщину, а как на… еду.
— Идите,- кивнул Иннокентий.- Теперь мы будем часто встречаться.
— Может, спустимся вниз,- предложил Ласковин,- выпьем по стаканчику за знакомство?
На первом этаже дома разместилась рюмочная как раз по рангу Иннокентия.
— Не пью,- строго сказал бывший наркоман.- И ты не будешь. Наши никто не пьет.
— Ну как? — спросила Наташа, когда они вышли.- Ты узнал, что хотел? Это не он, да?
— Бомбу бросил не он,- ответил Ласковин.- Но на «святого отца» стоит взглянуть. И взглянем.
Даже если Лешинов и не имеет отношения к взрыву, все равно от его ученичка на пять метров несет бесовщиной.
«Неужели у меня появился нюх на зло?» — с надеждой подумал Андрей.