— Раздевайтесь,- еще раз повторила она. Без сапог блондинка оказалась сантиметров на семь пониже юноши.
— Я — быстро! — пообещала она.- У меня шашлычница. А мясо уже готово, только поставить. Будете шашлык… как вас зовут?
— Федор,- солидно сказал Федя. Благо, голос у него уже установился: баритон, а не какой-нибудь фальцет.
— Буду. Шашлык — это здорово!
Еще как здорово! Даже в животе забурчало.
— А я — Света! — потрясающая женщина улыбнулась ему.
Ему! Как равному!
«Может, я ей понравился?» — со слабой надеждой предположил Федя.
— Вы проходите в комнату, Федор,- предложила Света.- Телевизор пока посмотрите, не стесняйтесь, пожалуйста!
Федя попытался придумать, что бы такое сказать… достойное… не придумал и просто пошел в комнату.
Комнатуха была не то чтобы маленькая, но тесная. Слишком много мебели, на его взгляд. К окнам — только сложным зигзагом.
Слева от Феди, рядом с тумбочкой, заставленной полусотней разномастных флаконов, стояло ростовое зеркало в бронзовой раме. Федя посмотрел на собственное отражение… хм, да.
Он взял один из флаконов, понюхал пробку… ничего запашок, приятный.
Федя посмотрел на собственное отражение… хм, да.
Он взял один из флаконов, понюхал пробку… ничего запашок, приятный.
Низкая кровать была застелена тигровой раскраски покрывалом. Федя поразмышлял о том, что можно сделать на таком роскошном сексодроме (не имея собственного опыта, он тем не менее был достаточно эрудирован), и почувствовал… неважно что.
«Классная комнатушка»,- подумал Федя.
Обогнув кровать, он пробрался к эркеру, посмотрел вниз, обнаружил Матвеева, прохаживающегося вдоль канавы. Дело идет!
Аппаратурка у Светы тоже оказалась — ништяк. «Панасоник». Кассеты лежали горками на полке тумбы.
Выбрав из полусотни названий «Криминальное чтиво» (классный фильмец и не дешевка), Федя воткнул его в пасть «Панасоника», тут же врубившегося без дополнительных команд. Лента пошла с середины, но перематывать Федя не стал. Разместил поудобнее кресло, похожее на сиденье гоночной машины, уселся, закинул ногу на ногу, пульт положил на ковер, сделал уверенно-безразличное лицо…
Дома у Феди «Панасоника» не было. Старенькая «Радуга», даже без дистанционки. А видак он ходил смотреть к Юрке.
— Готово,- раздался голос Светы.
Она возникла в дверях, катя перед собой сервировочный столик.
Облако шашлычного аромата достигло ноздрей Феди, и рот его наполнился слюной.
Но, как он ни был голоден, вид и запах шашлыка не затмили той, кто его приготовил.
«Вот это ножки!» — восхитился Федя, играя перед самим собой роль Кевина Костнера.
Бесстрашный агент с невозмутимым лицом.
Черные колготки облегали нечто божественное. И все прочее — высший класс. Крутые бедра, обтянутые юбкой-резинкой, плавные движения рук. Свободная, вышитая на груди кофта, или как там это называется, с подложенными плечиками, из ткани, переливающейся при каждом движении, обозначающей то округлость груди, то изгиб талии, когда женщина, ловко маневрируя между предметами обстановки, подкатила столик прямо к Фединым коленям. Оказаться наедине, просто наедине с такой потрясающей чувихой — просто воплотившаяся мечта!
— Немножко вина? — улыбнулась Света.- Или, может быть, колы? Я готовлю острый шашлык!
— Кола? К шашлыку? — «Костнер» был удивлен.- Вино — это идеально!
— Да, конечно. Я выключу? — последнее относилось к «Чтиву».
— Угу, да, я сам!
«Много говорю!» — тут же укорил себя Федя. Мужчина должен говорить мало, но веско. Желтоватое вино до краев наполнило фужер.
— За встречу? — сказала Света.
— Да! — Федя чувствовал себя крутейшим мэном.- За нашу встречу!
Они улыбнулись друг другу и чокнулись с хрустальным звоном.
Два шампура сочнейшего и действительно острого шашлыка Федя проглотил с потрясающей скоростью. И три фужера вина. После этого он слегка расслабился и поведал прекрасной даме, что занимается каратэ и умеет ходить на серфе. И то и другое было по достоинству оценено его восхитительной собеседницей. О том, что стаж его в каратэ весьма невелик, Федя умолчал. Умолчал и о том, что в данный момент прогуливает занятия в школе, якобы участвуя соревнованиях, до которых, кстати, сэнсэй его не допустит еще минимум год.
Света достала вторую бутылку. Вино было сухое, но Федя с непривычки несколько окосел.
Как-то незаметно они перешли на «ты», и Федя дважды, вроде бы невзначай, потрогал обтянутую черной сеткой коленку. Света сделала вид, что не заметила. Дела продвигались успешно. Федя полагал, что еще часок — и потрясающая женщина окажется в его объятиях и ему удастся потискать скрытое за вышитой тканью.
«А может быть, и…» — подумывал он, глядя, как двигаются густо покрытые фиолетовой домадой, обведенные по контуру красным женские губы.
— …не очень спешишь… — протиснулся сквозь его мечты бархатный голос.
— Я? Что? — Великолепная сцена еще маячила у Феди перед глазами.- Я? — Он залпом опрокинул фужер сушняка.- Совсем не спешу!
— Тогда, может, поможешь мне? С этим? — Кивок в сторону коридора.
— С чем с этим?
Федя въезжал медленно. С некоторым огорчением (и облегчением, если честно: не дай Бог опозориться!) он сообразил, что ему предложено не возлечь на просторное ложе, а нечто более прозаическое.