Но по мере наполнения желудка беспокойство Юры таяло. Лешинов был подчеркнуто заботлив. Хотя ел мало и почти ничего не говорил.
На груди у него висела золотая многолучевая звезда с вкраплениями самоцветов (дорогая штуковина!) и примерно таких же размеров крест из черного блестящего металла. Или — камня. Занятный комплектик.
Юра ожидал, что Лешинов попытается вызнать у него максимум информации, и заранее настроился врать. Но единственный вопрос, который задал ему Константин Олегович: как давно Юра занимается каратэ?
— Недавно,- честно ответил юноша.
— Все равно тебе будет любопытно взглянуть,- сказал Лешинов и повез его на Ленинский проспект.
Вопрос о каратэ подготовил Юру к тому, что он увидел.
— Посиди, посмотри,- предложил Лешинов и ушел.
Юра сидел и смотрел, как человек десять парней, немногим старше его самого, работают парное кумитэ. Техника у них была непривычная, с обилием захватов, размашистых длинных ударов… Нет, Юру этот стиль определенно не вдохновил.
— Ну как?
Лешинов стоял рядом. Как он подошел, Юра в упор не понял. Вдруг раз — и возник в полуметре. Материализовался из воздуха, как в компьютерной игрушке, только без зеленого огня.
Юра промолчал.
— Значит, не нравится?
Лешинов теперь был одет в просторную рубашку и свободные штаны, вроде кимоношных, только собранные резинками внизу. Все — черное. Определенно, у этого человека была слабость к траурному цвету. Крест и золотую звезду Лешинов снял.
— Вижу — не нравится. Почему?
— Неэффективно,- сказал Юра со свойственной всякому неофиту убежденностью.- Все эти замахи, хваты…
Лешинов потрепал его по плечу. Снисходительно. Потом похлопал в ладоши, точь-в-точь как Зимородинский, когда хотел привлечь внимание учеников.
— Ну-ка, молодцы,- произнес он, когда все четырнадцать (у Юры было время их пересчитать) парней повернулись к нему.- Берите меня!
И парни разбежались в разные стороны.
Но только для того, чтобы вооружиться метровыми палками.
Поглядев на их технику, Юра был убежден, что в групповом кумитэ эти ребята также неграмотны и попробуют навалиться на своего учителя всей кодлой. Юра уже усмехался пренебрежительно, вспоминая «заповедь» собственного сэнсэя: «Восемь — предельное число атакующих одного человека».
Юра ошибся. Эти ребята владели тем, чему Зимородинский не учил: умением работать большой группой.
Они построились в два ряда, вернее, в два полукольца в шахматном порядке, и дружно атаковали. Теперь техника их резко изменилась: короткие резкие удары ногами, тычки палками, абсолютно синхронные перемещения. Этакая боевая многоножка.
Но еще красивее было то, что делал Лешинов. Он-то как раз пользовался той техникой, что и его ученики в парной работе. Только выглядело это совсем по-другому. Черное тело Лешинова напоминало живую волну. Он двигался медленнее любого из своих учеников. Но за каждое такое перетекание успевал сбить с ног или обезоружить минимум двоих.
«Многоножка», однако, с легкостью компенсировала потери. Места выбывших занимались теми, кто стоял на ногах, а упавшие вскакивали и восстанавливали второй ряд.
Так продолжалось минут пять, а потом Лешинов сделал рывок вперед и оказался за спинами атакующих. Те попытались перегруппироваться, но их учитель вновь «пронзил» строй, на этот раз сбив с ног сразу четверых. «Многоножка» запуталась в собственных ногах.
— Достаточно! — раздалась команда, и парни, подобрав «оружие», построились в одну шеренгу.
— Ну как теперь? — спросил Константин Олегович, подойдя к Юре.
— Я был не прав,- признал Матвеев.
Лешинов оказался настоящим мастером. Юре было лестно, что Константин Олегович разговаривает с ним почти как с равным. Зимородинский, напротив, всегда подчеркивал, что они — всего только начинающие.
— Молодцы первый год в нашем братстве,- сказал Лешинов, кивнув в сторону снова разобравшихся по парам парней.
— В братстве? — переспросил Юра. Впрочем, он ожидал чего-то такого. Не зря же Лешинов носит на груди крест.
— В братстве духа,- уточнил Константин Олегович.- У нас воспитываются воины. Настоящие воины, а не просто бойцы. Борьба — это не главное.
— А что главное?
— Об этом нельзя говорить с непосвященными,- строго ответил Лешинов.
Настоящие воины, а не просто бойцы. Борьба — это не главное.
— А что главное?
— Об этом нельзя говорить с непосвященными,- строго ответил Лешинов.- А принимаем мы не каждого. Только избранных.
— Избранных кем?
— Сюда,- Константин Олегович кивнул на тренирующихся,- избираю я. А дальше… Это они узнают в свой срок.- И без всякого перехода: — Думаю, тебе пора домой, родители беспокоятся, наверное?
Юра посмотрел на часы: пять минут двенадцатого.
— Да,- ответил он.
Беспокоятся — не то слово. Мама уже всех его приятелей обзвонила.
— Знаешь, Юра, пожалуй, я тебя отвезу,- сказал Лешинов.
— Куда? — насторожился Матвеев.
— Куда? Домой, конечно! Или у тебя другие планы? Родителей надо беречь, они — твой род! Подожди, я переоденусь — и поедем.
«Неужели он меня вот так вот возьмет и отпустит? — подумал Юра.- После всего, что было?»
А что, собственно, было? Юра все ждал, когда наконец Лешинов начнет выяснять, почему они с другом следили за тем длинным. Умный ведь человек и явно не поверил про милицию.