Она пожала легкомысленно плечами и отвернулась.
«Я уже ничего не хочу чувствовать», — громко подумала Нолвэндэ. Мысль предназначалась эльфам — Темным и Светлым, потому что девушку буквально трясло от постоянного напряжения. Либрусек был где-то поблизости. Но коллег пугать лишний раз не хотелось. Они и так поглядывали на Эринрандира, как на ожившего мертвеца — с превеликим подозрением. Готзилла за двое суток успела в лицах и красках пересказать историю воскрешения капитана ап-Телемнара почти всему управлению. Причем в таких кровавых подробностях, что кое-кого из бухгалтерии пришлось откачивать после обморока и отливать холодной водой.
По очень знакомому неловкому повороту шеи и осторожным движениям бывший разведчик догадался, что Нол натерла плечо ремнем автомата. Ничего смертельного, но если сейчас не полечить, то завтра работать будет втрое тяжелее. Что-то в этом духе Эрин и выразил в очень осторожных мысленных фразах. Мыслечтица и так на адреналине, лучше её из себя не выводить.
« Я ничего такого не ощущаю » — отозвалась она.
« Вот снимешь бронежилет — сразу все поймешь , — предупредил энчечекист и добавил: — Хочешь, я тебя полечу ?»
И улыбнулся весьма и весьма соблазнительно, обещая очень приятное обезболивание самым доступным и естественным способом.
Вечером в коридорах управления было непривычно тихо, обслуга разошлась по домам, и двери в подсобку к Желудьковской выглядели настолько заманчиво, что удержаться капитан не смог при всем желании соблюдать приличия…
— Что ты делаешь? — успела прошептать напарница, когда Эрин одним движением подхватил ее за талию и рывком затащил в темную кладовку.
— Лечить буду. Что ж еще? — Он начал расстегивать форменную рубашку девушки.
— А ты умеешь? — хихикнула сбитая с толку, но вовсе не рассерженная мыслечтица.
— Еще как.
И в доказательство своих слов энчечекист осторожно подобрался к до крови натертому участку кожи, почти невесомо коснулся его губами, согревая теплом дыхания…
Как настоящий многостаночник, Эрин одновременно и дверь подпирал шваброй (на всякий случай), и лифчик расстегивал (тоже ведь трет), и пытался найти поверхность, к которой было бы лучше всего прислонить возлюбленную, что в тесной кладовке весьма проблематично, и все это — не переставая целовать кожу вокруг ранки на плече.
— Еще болит?
— Уже гораздо меньше, — с трудом выдохнула Нол, решительно расстегивая ремень на поясе его брюк.
Лечиться, так лечиться.
И в этот момент Эрин совершенно случайно нащупал за спиной у напарницы, на узкой полочке, нечто такое, что заставило его застыть на месте. Ну, точь-в-точь, как памятник сексуальным домогательствам на рабочем месте.
— Что случилось? — спросила настороженно Нолвэндэ, чувствуя, как у возлюбленного мигом закаменела каждая мышца, и он весь напружинился.
— Кажется, я кое-что нашел, — сказал он ледяным от бешеной ярости голосом.
Обоим энчечекистам резко стало не до любовных забав, они включили свет и увидели… настоящую шпионскую миникамеру.
— Я только на прошлой неделе рассматривал такую же штуковину в рекламном блоке «Диверсанта», — прошипел Эрин.
Обоим энчечекистам резко стало не до любовных забав, они включили свет и увидели… настоящую шпионскую миникамеру.
— Я только на прошлой неделе рассматривал такую же штуковину в рекламном блоке «Диверсанта», — прошипел Эрин. — Откуда она у Желудьковской?
Губы его дергались от неконтролируемого гнева.
— Камера неимоверно чувствительна и дает на редкость четкую картинку. Берет сразу несколько источников.
— Наш кабинет тут рядом, — напомнила Нол. — Но антимагические барьеры на нем я подправляла всего две недели назад. Они в идеальной сохранности.
— Проклятье! Тут же ни капли магии, это чистая техника. Балрог! Тварь такая! Я её удавлю!
— Эрин, надо проверить наш кабинет. Там могут быть жучки.
Они чуть ли не наперегонки кинулись в кабинет, догадавшись, правда, немного привести свою одежду в порядок. И, конечно же, нашли там «жучков», очень много «жучков». На любой вкус и на все случаи жизни.
— Она следила за мной все это время! Нол! Эта паскудная дриада не только жилы из меня тянула несколько лет подряд без остановки, она еще и стучала о каждом моем шаге! — рычал капитан ап-Телемнар, брызгая слюной. — Балрог! Она появилась буквально через месяц после моего приезда в Распадок. Значит, все это время… Держите меня семеро! Я устрою этой хитрой гадине гербицид!
— Что будем делать?
Но обсудить нелояльное поведение Желудьковской эльфы-напарники не успели. Распаднинскую НЧЧК снова подняли по тревоге. Нашлась пропавшая кикимора — мертвая и выпитая вампиром досуха. И, где бы вы думали, было обнаружено её тело? В Ново-Форменовке! А если еще точнее, то в дренажной канаве по улице Арсенальной. А! Каково?!
Глава 8
Распадок. 22-23 июня
Когда великий военачальник современности Ардахир Карнанарион [18] под конец Второй Пиндостанской провозгласил свое знаменитое: «Мочить в сортире, тварей сволочных!», он подразумевал двуногих клопов — вампиров. Возможно, наделить кровососов гражданскими правами, отца всех пиндосов — Анкл Сэма вынудило отчаянное положение на фронте, но вряд ли он или его многомудрые советники предполагали, что появление в рядах пиндостанской армии вампиров спровоцирует в Серединной Империи такой взрыв патриотизма. Мальчишки и девчонки всех рас осаждали призывные пункты по всей стране, желая стать добровольцами и отправиться на фронт — мочить вампиров. Особо отчаянных юных хоббитов, сбежавших на войну из дома, полиция отлавливала по товарным поездам. Древние гоблинские патриархи достали из лесных схронов пищали и мушкеты времен Шестой Эпохи. Дриады и лешие пустили на колья заповедные осиновые рощи, и каждая эльфийская домохозяйка растила на подоконнике вместо роз и пуансетий чеснок самых едких сортов, а гномы массово сдавали в пользу армии запасы самородного серебра, включая столовые сервизы и приборы. Ненависть к вампирам сплотила подданных Владычицы, как никогда прежде за всю Седьмую Эпоху, она же склонила хинтайского императора, придерживавшегося в конфликте нейтралитета, заключить сепаратный договор о перемирии с СИВРом и прекратить тайные поставки оружия Пиндостану.