НЧЧК. Теория Заговора

Наручные часы, столько лет служившие эльфу верой и правдой, остановились на без четверти одиннадцать, свет горел, и где-то на грани сознания энчечекист чувствовал постоянное чужое присутствие. Его пытались «читать», но каким-то странным незнакомым способом, совсем не так, как это делает профессиональный мыслечтец. Неприятное зудящее ощущение где-то в глубине черепа, от которого постоянно чесалось мягкое нёбо и навязчиво звенело в ушах. Так длилось и час, и два, и три. Ни один живой специалист не смог бы столько времени без остановки долбить метальные щиты. Словно гадский дятел! (Прости, Эру, за сравнение)

Больше всего Эрину хотелось курить. Примерно к концу шестого часа ему уже чудился запах дыма, от чего рот наполнялся вязкой слюной. Эльф умылся и, не раздеваясь, лег на кровать. Но едва попробовал задремать — давление на ментальные щиты усилилось. Проклятье!

Энчечекист разозлился не на шутку. Едреные пассатижи! Это что же такое получается? В самом сердце Родины, в её Столице, в здании организации, в рядах которой Эринрандир верой и правдой служил столько лет Закону, его не только держат взаперти, но еще и цинично трахают в мозг? И кто? Какие-то предатели, бессовестные мрази, убийцы и подонки!

« Ничего-ничего! Если… Нет! Когда я отсюда выйду, вы пожалеете, что на свет народились, ублюдки! А я обязательно вырвусь! И не из таких передряг выбирался. Это даже не по горло в хинтайском болоте стоять двое суток, всему облепленному пиявками! — очень громко думал Эрин, сам себя распаляя праведным гневом. — И не с проникающим ранением в брюшную полость ползти по джунглям. Если я тогда выдержал, то и сейчас смогу! Твари! »

Его тяжело ранили, а по строгим правилам разведывательно-диверсионной службы во время выполнения задания отряд оставляет раненому товарищу оружие с полным боекомплектом и уходит. И никакая это не жестокость. Таща на себе немощного, отряд становится уязвим и рискует провалить задание, чего допустить нельзя. Никто не отважился смотреть эльфу в глаза, все знали — он обречен. Но случилось невероятное — соратники попали в засаду и погибли, а Эрин с тремя пулями в пузе дополз до того места, где их должен был забрать вертолет.

И тогда было побольнее, чем сейчас. Тогда ап-Телемнара едва отскребли от порога Чертогов шустрые гоблинши из полевого госпиталя. И не сразу, а в несколько приемов, потому что после путешествия через болота с дырой в животе, там разве только лягушки не завелись. И ничего — криком не кричал, терпел.

Вот и тут перетопчемся как-нибудь, решил капитан, продолжая накручивать себя. Злость существенно усиливала внутренние щиты, посему он предавался этому чувству со всей ответственностью — самозабвенно и изо всех сил.

Злость существенно усиливала внутренние щиты, посему он предавался этому чувству со всей ответственностью — самозабвенно и изо всех сил. Злился на всех подряд, начиная с Владычицы и заканчивая Желудьковской, не забывая про Нолвэндэ, и не обходя вниманием себя, такого крупного разумника, сумевшего облажаться по полной программе.

От этих усилий порог раздражения его щитов резко повысился, и Эрин сумел совсем немного вздремнуть. Как долго продлился его долгожданный отдых, осталось неведомо, а разбудил эльфа скрежет за маленькой дверцей в стене, которую узник принял за декоративный элемент. Однако там обнаружилась ниша, в которой стоял поднос с тарелкой картофельного пюре и двумя недоваренными сосисками — в общем, жрать это было невозможно.

Даже если бы Эринрандир хотел снова поразмыслить над открывшимися ему фактами в частном расследовании, то из-за постоянного давления на сознание сделать это он был не в состоянии. Все душевные силы уходили на поддержание в себе пламени гнева. Какая уж тут логика и анализ, тут бы щиты удержать.

А время тянулось медленно, буквально ползло, словно гусеница по стволу трехтысячилетнего мэллорна. Чтобы сбить пленника с толку, еду подавали через неравные промежутки времени, свет не гасили, и без остановки долбили разум, медленно, но уверено сводя с ума.

«С такими темпами скоро никакая злость не поможет», — бесился Эрин, едва сдерживаясь, чтобы не начать колотиться лбом об стенку. Во всяком случае, в искусстве зубовного скрежета имени Птурса Ифритовича эльф весьма преуспел.

Вот спрашивается, где была наша знаменитая на всю Серединную Империю паранойя, когда капитан ап-Телемнар сразу поверил в то, что кто-то из предателей осмелится раскрыть ему свое инкогнито? Родная моя, где ты была?

«Тут я».

Виновница молча ковыряла носочком лаковой туфельки ковровое покрытие на полу и не решалась поднять на Господина-и-Повелителя каре-зеленых глаз Желудьковской. И, кроме туфель и ажурных чулочков, на ней ничего не было. Сказывалось влияние редакторской работы «Кролиководства».

«Молчим? Сказать нечего?» — строго спросил Эрин.

«Ну-у-у-у…»

«В глаза смотреть!»

«Ну, извини, Несравненный. Так получилось. Бывает».

«Когда не нужно — ты тут как тут, спасу нет, а когда надо — тебя не дозовешься. Совсем от рук отбилась, дрянь такая».

Вот с чем у капитана лорда ап-Телемнара не было никогда проблем, так это с глюками. Богатое воображение время от времени откалывало с эльфом занятные шутки, и личное общение с леди Паранойей, госпожой Ревностью и мадам Подозрительностью не казалось ему чем-то необычным. Каждый сходит с ума по-своему.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197