— Вы что-то напутали, — проблеял вампирий шпик, изображая из себя невинную жертву эльфийского произвола. — Это настоящий расизм! Разве людям запрещено заходить в «Уткин сын»?
— Людям не запрещено, а недожеванной вампирской пище — нельзя.
— Я — не вампир! — взвизгнул попаданец, привлекая внимание сидевших поблизости посетителей.
— Правильно, — ухмыльнулся энчечекист. — Ты — пища, и служишь вампирам.
— По какому праву… — взвился было мужик, но был резко оборван на полуслове.
— НЧЧК! Предъявите документы, — рявкнул Эрин и ткнул ему под нос свое удостоверение.
Иномирянин истерически залопотал что-то о гражданских правах, и тогда в ход пошел последний и самый убойный аргумент:
— Сейчас проверим тебя на наличие «вампирской метки», пища. Закатывай рукава!
В том, что таковая имеет место быть где-нибудь на теле человека, Эринрандир даже не сомневался. Среди попадальцев есть немало желающих служить могущественным вампирским кланам, но кровосос никогда не доверится смертному без метки, тем паче, не поручит слежку за Светлым эльфом.
Иномирянин начал делать вид, что покорно собирается снять рубашку, и неожиданно бросился наутек, перепрыгивая через столы и переворачивая стулья, сея тем самым панику и неразбериху.
Эрин тут же рванул следом, вынуждая и остальных шпиков сорваться с насиженных мест. Но на самом деле догонять вампирского прислужника энчечекист не собирался. Пусть себе бежит к своим хозяевам, а имперские безопасники пусть знают, что не они одни такие умные. Заодно, возможно, и на оборотня обратят внимание. Хотя это вряд ли. Росомаха сделал все, чтобы не привлекать к себе лишнего интереса. Вот уж у кого крепкие нервы.
Пробежав еще метров двести по улице, Эринрандир свернул в переулок, отдышался, перекурил и неспешно так побрел в общежитие. Надо же дать коллегам по спецслужбам достаточно времени для установки в его комнате подсматривающе-подслушивающей аппаратуры.
Удивляться внезапному появлению электриков, о котором доверительно поведала вахтерша-наяда, Эрин не стал. Дело-то житейское, верно? Ну, перегорела проводка как раз возле его, капитана ап-Телемнара, скромных апартаментов — так починили же. Причем оперативно и быстро. Зато теперь ни единое телодвижение упертого эльфа-энчечекиста не утаится от всевидящего взора спецслужб, каждый пук зафиксирует умная техника, каждый чих запишет и отследит. Красота!
Ради такого случая Эринрандир спать лег, раздевшись догола. Специально, чтоб парням в белом фургончике, припаркованном напротив общежития, было на что посмотреть. Даром что ли любимая напарница гоняла его по чащам-рощам с рюкзачком? Немножко эльфийской эротики на сон грядущий не повредит. Жаль только придется обойтись без телегеничного лунного блика на голой ягодице. В связи с отсутствием ночного светила и низкой облачностью.
«Я люблю тебя!» — не дозвонившись, написал Эрин в смс-ке к Нолвэндэ, уже лежа в постели, и тут же, едва смежив веки, заснул практически полностью счастливый. Ну, как же? Сделал подлянку врагам народа — спи спокойно.
* * *
Когда еще в Распадке я рассказывала ап-Айкалнару грустную историю о том, как леди Лаурэлин переманила у нас домоправительницу, то упомянула и о папином адъютанте, «славном юноше из северных провинций». Папа действительно предложил Ыстылатару [26] перевод с повышением, чтоб служить ему поближе к матери, но гордый орк отказался. Родственные чувства — это прекрасно и достойно уважения, а сыновняя почтительность — основа всех добродетелей, однако карьера тоже штука хорошая. Так что Ыстылатар по-прежнему оставался бессменным папиным адъютантом, вслед за шефом карабкаясь по ступенькам служебной лестницы. За те два года, что я не видела молодого орка, на погонах у него прибавилось звездочек, но в целом выходец из крайне северных провинций Империи ничуть не изменился. И, разумеется, по Ыстылатару все так же можно было сверять часы.
— Добрый вечер, миледи, — едва я вышла из вагона, как орк уже ловко отобрал у меня рюкзачок и сумку. — Добро пожаловать домой.
Словно аккомпанируя его словам, в низких серо-свинцовых тучах сверкнуло и громыхнуло, а накрапывающий дождик заметно усилился. Я тряхнула разлетавшимися короткими прядями, подставляя лицо дождю и ветру.
— Привет, Ыстыл. Давно не виделись. Как поживает твоя достойная матушка? Все ли благополучно у прекрасной Ылгюл? [27] Ее суровый отец все еще не считает тебя достойным руки своей дочери или уже смягчился?
Правила вежливости есть правила вежливости. Сперва орка надо уважить расспросами о родных и близких, даже если вы с ним давно уже на «ты» и вполне можете позволить себе дружеский хлопок по плечу вместо приветствия. Мы с Ыстылом знакомы уже лет… э-э… много. Это он, тогда еще совсем молоденький ефрейтор, возил нас с Арком когда-то в гимназию. Впрочем, по орочьим меркам папин адъютант и сейчас еще очень юн, а для сурового папеньки своей возлюбленной Ылгюл — так и вовсе зеленый щенок.
Иначе бы Ыста уже давно на ней женился.
— Благодарю, миледи, все благополучно, — орк невозмутимо раскрыл у меня над головой большой черный зонт. — Матушка здорова, а Ылгюл по-прежнему затмевает сиянием глаз звездную полночь. А почтенный кыргым [28] Агыхумгаш все так же тверд и непреклонен. Впрочем, зятя-генерала он уже не требует. В последний раз мы сторговались на подполковнике.