Еще более жестко Эрин настроил осведомителя Гриму, дав ему задание разузнать настроения в среде иномирянских криминальных магов. Так, на всякий случай. Не то чтобы у энчечекиста имелись какие-то конкретные подозрения в отношении попадальцев, но и эту версию следовало отработать до конца. А с другой стороны, когда это что-то противозаконное происходило без участия иномирян? По пальцам одной руки можно пересчитать преступления, в которых люди не проходили хотя бы как свидетели. Расовая особенность такая у попадальцев из других миров — попадать, и ничего тут сделаешь.
Грима даже не кочевряжился особенно и не упирался. Что не могло не радовать жестокое сердце энчечекиста.
Следующим пунктом в плане решительных действий Эрина шло общение с дровскими чародейками. Вроде бы все просто, нужно обратиться к Дзиру, чтобы тот организовал встречу с одной из своих замечательных сестричек. Но тут надо знать товарища Ушшос-Наха, который не упустит возможность провернуть очередную хитрую аферу. Дзир на самом деле отличный парень, надежный и верный товарищ, но никогда и ничего не делает просто так. Об этом Эрин помнил всегда и нисколько не удивился, когда в ответ на его маленькую просьбу на губах дроу заиграла лукавая ухмылка. Борец с терроризмом думал буквально несколько мгновений, прежде чем промурлыкал:
— Отлично, Светлый брат мой! Меняем женщину на женщину.
— Это как? — не сразу понял ап-Телемнар.
— Как? Очень просто. Ты задаешь свои вопросы Чаринде, а я беспрепятственно охочусь на Тави.
— На кого?
— Эрин! — возмутился дроу. — Ты что, глухой? Все время переспрашиваешь. На Тавариль, конечно.
При упоминании имени красотки коварный Темный эльф облизнулся как огромный черный леопард. Ни дать — ни взять, эдакий холеный и опасный двуногий пантер — хозяин джунглей.
Охота у дровских парней — это целое искусство по завлечению жертвы женского пола в… Вы догадались? Да? В постель, естественно. На дриад, понятное дело, никто не охотится, те сами сбегаются за зов. А вот когда речь идет о женщине другой расы, в ход пускаются хитрые штучки типа шантажа и манипуляций сознанием.
— Дзир, я не могу… — начал было Эрин, но дроу его резко перебил.
— Эта девушка будет моей, хочешь ты того или нет, — решительно заявил тот. — Но у тебя есть шанс выгодно распорядиться моей доброй волей. С пользой для себя. Решайся.
— Зачем тебе Тавариль?
— А зачем тебе Нолвэндэ, Светлый? — вопросом на вопрос ответил Дзир и с нескрываемым вызовом поглядел на Эринрандира.
С пользой для себя. Решайся.
— Зачем тебе Тавариль?
— А зачем тебе Нолвэндэ, Светлый? — вопросом на вопрос ответил Дзир и с нескрываемым вызовом поглядел на Эринрандира. — Ну, так как? Меняемся?
А что было делать? Совесть и профессиональный долг капитана ап-Телемнара вцепились друг дружке в холку и покатились кубарем, роняя клочья шерсти. С одного бока, какой жуткий мужской шовинизм (феминистки, фас!), а с другого — почему бы и нет? Время идет, дело раскрывать надо, консультация у дровской магички необходима как воздух. И, кроме того, Дзир же все равно не отступится. Если дровский мужчина серьезно увлекся девушкой, то его остановит только смертельный выстрел в голову. Сама виновата! Не надо было одеваться так провокационно. Понятно же, спецназовец не сумел устоять перед искушением дать волю инстинктам и всласть поохотиться на юную прелестницу, столь неосмотрительно давшую ему возможность оценить её формы.
— Ты же не станешь её обижать? Правда?! — сделал Эрин последнюю уступку совести.
— Воистину, Эринрандир, ты меня не устаешь удивлять, — всплеснул руками ДОБРовец. — Когда это я обижал девушек? Тем более, таких?
— Каких?
— Таких очаровательных, обаятельных и… необыкновенных, — мечтательно проворковал дроу, закатывая глаза. — Со мной она будет в абсолютной безопасности, заверяю тебя.
В самую точку. Пусть только какой злоумышленник замыслит против Тавариль Силтиндириэн хоть что-то недоброе, пусть только попытается протянуть руки к собственности дровского воина… Словом, ему не позавидуешь. Даже комары будут облетать красотку Тави сторонкой, и не каждая собака осмелится скалить зубы в её адрес.
— Ладно! — решился Эрин. — Меняемся.
— Тогда сегодня вечером мы идем к моей прекрасной и жестокой сестре, Светлый мой друг и соратник, — молвил Дзир. — Она тебе понравится.
Капитан ап-Телемнар с подозрением поглядел на плакаты с дровскими девицами, развешанные по всей раздевалке. Если Чаринда Ушшос-Нах хотя бы немного похожа на своего младшего братишку, то это будет незабываемая встреча.
— Только Нол ничего не говори, ладно? — попросил неожиданно спецназовец. — Зачем нам обоим неприятности? Правда же?
Эрин насмешливо ухмыльнулся:
— Это еще с какой стати?
— Так мало ли, — пожал плечами дроу. — Светлая ревность…
— Не волнуйся, у нас в этом отношении полное доверие и понимание, — сказал ап-Телемнар и подумал: — «Если бы она мне не верила, то и последнего года не было бы».
Не останавливаясь на достигнутом, Эринрандир отправился в вотчину товарища Леготара ап-Халдамира, чтобы пообщаться с его подопечными из числа иномирян, а заодно обновить словарный запас олбанского. Бывший спецагент великодушно напоил коллегу заварным кофием какого-то редчайшего сорта и поделился свежими столичными сплетнями. И хотя новости в устах Его Безупречности обретали почти совершенную форму художественного произведения, на Эрина они произвели угнетающее впечатление. В Столице происходило что-то странное, даже на взгляд Леготара и его влиятельных знакомых. Владычица отменила дружественный визит в Хинтай, запланированный еще год назад. По слухам, она созвала тайный совет, на который, тем не менее, не были приглашены высшие чины из СИБ. Затем из страны был выдворен пиндостанский советник по культуре.
Снова открыли уголовное дело о финансовых махинациях господина Березайца, а так же потребовали у Белоостровских властей его выдачи. И все это на фоне бесконечных проверок личных дел сотрудников НЧЧК.
— И что самое любопытное, из всех связанных с «мифрильным скандалом» только ты один на слуху. Даже Блах-а-Мухха забыли, — рассказывал Леготар, пока секретарь оформлял бумаги для допроса. — Что же касается ап-Валандира… — начальник внутренней тюрьмы тревожно поглядел на собеседника. — Только не бесись, хорошо? Дарриэль у нас теперь возведен СМИ в ранг мученика и страдальца.