Кроме того, убиенный журналист целиком и полностью принадлежал к человеческой расе, что еще более удивительно. Уважаемые телеканалы и массовые издания старались не связываться с попадальцами, у которых имелся весьма неподходящий для Серединной Империи опыт работы в аналогичных службах Иномирья. СИВРские акулы пера славились не самыми чистоплотными методами сбора информации, но по сравнению с бесцеремонностью попадальцев их работа выглядела стерильной и крайне деликатной. Слава Эру, среди просочившихся сквозь Барьеры людей журналистов были единицы. Практику использования знаний и умений иномирян в добывании новостей ввел пресловутый опальный олигарх Березаец. И она оправдала себя на все сто процентов. Степень разнузданности в имперских масс-медиа повысилась в разы.
Статья, которую читал Эрин, была написана отнюдь не покойным господином Мааховым, а его коллегой-хоббитом. И в ней самым неожиданным образом то тут, то там всплывало имя капитана лорда ап-Телемнара, давались прозрачные и полупрозрачные намеки на прошлые грешки энчечекиста, всеми силами прячущего концы в воду, коварно окопавшись в провинции. Кроме того, с газетной полосы, как из решета, сыпались грязные предположения относительно личной жизни вышеупомянутого капитана.
И каждый, кто имел глаза и умел читать, по итогам статейки мог сделать вывод — кое-кто в Распадке очень заинтересован в смерти талантливого и проницательного господина Маахова. Не будем неприлично тыкать пальцем, хотя это и есть наш старый добрый знакомый обладатель позолоченных шпор и прочих регалий.
* * *
Оговорюсь сразу — следопыт из меня никакой. Из потомков воинственных Премудрых вообще редко получаются хорошие разведчики — не та душевная организация, знаете ли. В благословенные древние времена предки по маминой линии предпочитали ломиться на врага в открытую, закованными в доспехи, словно сияющие башни. Даже поговорка от тех дней осталась: «прет, как нолдо по Средиземью». То есть, напрямик и с боевыми кличами, чтоб враги ненароком не обознались. В общем-то, все верно, достаточно взглянуть на мою сиятельную мамочку. Это папуля у нас бесшумный и смертоносный, словно тень лесная, а у меня, сколько не билась, так называемый «лисий шаг» никогда не получался. Поэтому я не знаю, чем объяснить тот факт, что сидевший ко мне спиной Эрин не заметил моего появления на кухне. Наверное, настолько погрузился в себя… и в лежащую перед ним газету, что элементарно не услышал. Ну-ка, и что это мы такое интересное читаем?
Я вытянула шею и заглянула ему через плечо. И тоже — почти тотчас же — утратила связь с реальностью…
— … в перехлест через наковальню и палантиром сверху! — услышала я свой собственный голос.
— Как эти твари посмели?!
— Нол?
— Пащенки Моргота и Саурона! Да их на кол посадить мало! — прошипела я напоследок и очнулась.
— Как я люблю, когда ты переходишь на квенью! — умилился возлюбленный. — Откуда цитата на этот раз?
— «Третья речь Феанора к жителям Тириона», страница 115, третий абзац сверху, — машинально ответила я. — Извини. Я не хотела подглядывать.
Не хотела, но подглядывала. Эру! Сколь велико твое милосердие, раз ты все-таки удержал меня от опрометчивых клятв и несвоевременных разговоров! По сравнению с тем, чем веяло от скромных сероватых листочков, еще пахнущих свежей типографской краской, наши с Эрином взаимные претензии — это такая мелочь, что и вспомнить стыдно. Я даже слегка покраснела от гнева на себя и свой эгоизм. Проклятье! Ему и так плохо, а еще я тут свою гордыню лелею! Как стыдно, великие Валар, какой позор!
* * *
— Это и в самом деле настолько серьезно? — спросила Нолвэндэ, умащиваясь на табурете вместе с ногами и обхватывая колени руками.
— Я знаю одно — если мое прошлое всплыло снова, значит, это кому-то очень нужно. И теперь ни за что меня не оставят в покое, — вздохнул Эрин, продолжая механически чистить картошку, аккуратно и тоненько снимая кожуру.
— Ты собираешься накормить целую казарму?
— Ох! Прости! Паучий случай!
Увлекшись самокопанием, эльф перечистил все пять килограммов. Только зря продукт перевел.
— Все равно давай поедим, — невесело усмехнулась девушка. — Война войной, а обед по расписанию. А потом нырнем в Паутину, поглядим, что там творится.
Дельная мысль напарницы пришлась энчечекисту по вкусу, хоть и боязно было совать нос в недра виртуального мира. Паутина — словно волшебный котел компании безумных чародеев — каждый кидает туда свои ингредиенты, все это кипит, а получается каждый раз по-разному. Иногда — подлинное чудо и редкий образчик Добра и Света, а зачастую — огромная куча дерьма, смердящая на весь эфир и отравляющая своими едкими миазмами окружающую среду.
— Если началась компания против тебя, то там будет много статей и ссылок на «мифрильное» дело, — резонно заметила Нолвэндэ, включая кофеварку.
— Ты права. Начнут издалека. Хотя… я не понимаю… почему снова я?
— Может быть, ты знаешь что-то такое… эдакое? — предположила девушка, затягиваясь сигареткой под чашечку кофе.
Эрин засыпал нарезанную ломтиками картошку на шипящую от разогретого масла сковородку, продолжая напряженно размышлять вслух.