«Залезу в Паутину, — решила я. — Наверняка в связи с подозрительной активностью вокруг старого доброго «мифрильного дела» и кое-что из архивных публикаций всплывет».
Ладно, проблему загадочного появления и нетипичного поведения юной Тавариль я переложила на Дзира, и у меня нет причин сомневаться в компетентности дроу. Подождем результатов.
И движемся дальше.
То, что Ытхан Нахырович так активно препятствует моей работе по «имеющему широкий общественный резонанс» «делу укушенных», может иметь несколько объяснений. И первое, что приходит на ум…
Эру! Неужели орк сознательно сдает своего подчиненного? Словно ягненка на заклание… Или, скорее, козленка. Козел отпущения — я где-то читала, что в Иномирье был такой обычай. Сфокусировать всеобщую ненависть на одном неугодном — и вышвырнуть его на съедение толпе. Но… но такого просто не может быть! Проклятье! Кого я следующим заподозрю в заговоре против особы моего капитана? Саму Владычицу?
«Боевой офицер, прошедший три войны, и друг моего отца не может оказаться такой мелкой и подлой тварью, — сказала я себе. — Нет, Нол. Прекрати. Дядя Ытхан всего лишь чует где-то крысиную вонь и не хочет, что имя дочери его друга трепали газетчики вместе с именем опального капитана, которому уже ничего не страшно…»
Я тряхнула головой, отметая эти непристойные и недостойные сомнения в чести своего шефа. Ытхан — орк. А орки… орки не бывают скрытыми вредителями и затаившимися подлыми саботажниками. Если орк — твой враг, он действует открыто и честно. Еще ни разу за всю историю существования Империи ни один орк не был замечен в тайном предательстве.
Но тогда… тогда возникает еще один вариант из наиболее вероятных. Эрин вполне способен был сам попросить Ытхана не подпускать меня к этому провальному делу… Мог? Еще как мог!
Но почему он не сказал мне это в лицо? Не понимаю.
Я горестно вздохнула.
Если это отстранение — его работа, я понимаю, почему он это сделал, но… Мне будет очень нелегко это простить. Нет, не сам факт этакой «заботы» о безопасности и репутации леди Анарилотиони-младшей, а именно то, что он сделал это тайно, втихаря, у меня за спиной… Я спрошу его прямо. Да! Вот сегодня и спрошу, едва лишь мы останемся наедине. А уж отличить правду от «лжи во спасение» я сумею.
Разумеется, что все следы сих тягостных раздумий перед тем, как вернуться к тоскующему в одиночестве подопечному, с лица мною были тщательно стерты. Дверь я отпирала, озаряя коридор легкой полуулыбкой и прямо-таки излучая доброжелательность и симпатию.
Дверь я отпирала, озаряя коридор легкой полуулыбкой и прямо-таки излучая доброжелательность и симпатию. Кажется, перестаралась… Я выглядела настолько довольной и благостной, что даже дриады осмелели и повысовывались из укрытий, а вывернувший из-за угла Дзир с моим ноутом подмышкой удивленно вздернул бровь и улыбнулся.
— Блюдем? — еще издалека игриво подмигнул дроу и кивнул на отпираемую дверь.
— Что?.. — Я недоуменно нахмурилась и неловко дернула рукой. — Зараза! Дзир! Паучье ты отродье! Ну, посмотри, все из-за тебя!
— Что такое? — Темный эльф подобрался поближе и весело фыркнул. — Заело? Ключ в замке застрял?
— А-а… Моргот и все его твари! — Я рыкнула и подергала действительно застрявший ключ. — Вот именно! Я сколько раз просила тебя, мерз-с-с-ский дроу, не говорить мне под руку? Ну, и что теперь делать?
— Н-ну-у… — Дзир отодвинул меня от двери и наклонился к замку. — Ситуация, конечно, сложная… Тебе очень критично попасть в кабинет именно сейчас?
— Мне — нет. — Я раздраженно потерла шею. — Но у меня там ап-Айкалнар заперт.
— Ллос и Тьма! — дроу хихикнул. — И давно?
— Около часа.
— Прелестно. — Дзир подергал дверь и ухмыльнулся. — Ну, учитывая твои стратегические запасы сухпайка в нижнем левом ящике…
— Откуда ты-то все знаешь, Темный?! — риторически вопросила я.
— … в ближайшие пару часов с голоду он там не умрет, — невозмутимо продолжил дроу. — Поэтому не стоит пороть горячку, и…
— Дзир, я и так знаю, что ты — истинный садист, как и все ваше Темное племя, — я поморщилась. — Но перестань уже издеваться, а? Вдруг парень хочет в туалет?
— Думаешь, ап-Телемнар будет сильно против, если ваш Дивный сородич… э-э… польет знаменитую монстеру Желудьковской?
— Дзир! — зашипев, я толкнула ДОБРовца в плечо. — Прекрати! Что делать-то?
— Может быть, вызвать слесаря? — прощебетал девичий голосок из-за моего плеча. Самая отчаянная из дриад-кадровичек подкралась так ловко, что все профессиональные диверсанты, и наши, и пиндостанские, могли начинать стреляться от зависти прямо сейчас.
— Брысь! — беззлобно шикнул на доброхотку дроу. Обиженно пискнув, дриада убралась обратно «в окоп». — Нол, держи свой девайс. Сейчас будем спасать твоего узника.
— Пожалуйста, постарайся. — Я подбавила в голос жалостливых ноток. — Представляешь себе заголовок в каком-нибудь «Мордорском Добровольце»? «Тело молодого полицейского офицера обнаружено в застенках НЧЧК. Конфликт ведомств?»
Дзир прыснул, видимо, представил.
— У тебя излишне живое воображение, миледи… Готово!
Замок щелкнул и покорно отдал ключ.
Обнаружившийся за дверью ваниар спокойно поднял голову от раскрытого на середине последнего номера «Глашатая Мандоса». Я выдохнула. «Излишне живое воображение», в наличие которого справедливо обвинил меня Дзир, уже нарисовало мне жуткие картинки: несчастный юный полицейский, безуспешно пытающийся вырваться из ставшей ловушкой комнаты… или задохнувшийся от застарелого запаха табачного дыма.
Все равно больше не буду его запирать.
— Весьма познавательное чтение, — похвалил выбор Дивного дроу, кивнув на журнал. — Мы не представлены друг другу, сударь?..