— Вот видишь. Не пропадем. Главное, все с умом обставить. Да, кстати, надо бы оружия заказать побольше. Пистолеты, автоматы, гранатометы. — У Глеба снова всплыла в памяти кровавая картинка из казино. — Хорошая вещь! — констатировал он. — Ну и пару памперсов, чтобы не подумали, что здесь какие-то боевики скрываются. Это ты хорошо придумал — всякую лабуду к ценным вещам в придачу заказывать. Купил, к примеру, танк, мешок орехов — и каждому ясно, что танк тебе не для стрельбы, а чтобы орехи гусеницами давить!
— Памперсы нельзя, — покачал головой Лукас. — Решат, что боевики собираются на опасную операцию, связанную с риском для жизни. Товары надо подбирать с умом.
— Тогда закажи слюнявчики, ползунков побольше. Я, вообще, в детях не разбираюсь. Но знаю, что им много всего надо. Была у меня одна сумасшедшая мамаша в Мамбасу. Все бабы как бабы, норовят в твой карман заглянуть да выяснить, сколько у тебя наличности, а эта психопатка только о своем дитятке и говорила. Я от нее через неделю сбежал.
— Безнравственный ты человек, Глеб Эдуард, как же ты мог бросить женщину с ребенком? Это подло и гнусно.
— Фильтруй базар, — вскинулся Глеб.
— Ты считаешь по-другому? Думаешь, что поступил честно и благородно?
— Само собой. Не то чтобы благородно, но не глупо — это уж точно. А сбежал я очень даже запросто. Ребенок-то был не мой, а Васи Рваного. Вот я и подумал: пока Рваный не вышел, надо когти рвать. Ты бы этого ребеночка видел. Сам вот такусенький, а по фене ботает, как взрослый. Мне говорит: «Ты, дядя, сявка поднарная и больше никто. Ты на меня бочку не кати. Помоги лучше материально. А не то мой предок борзый выйдет и тебя моментом мочканет». Деньги вымогал, гаденыш. Я пару раз давал ему по рублю, но аппетит у пацаненка рос с каждым днем.
— Сколько же ему было лет, — удивился Лукас, — что он так складно излагал? Мало того, что в совершенстве знал уголовное арго — так он ведь должен был что-то понимать во взаимоотношениях взрослых. И деньги — как он тратил деньги? Неужели заботливая мать отпускала его самого в магазины?
— Взаимоотношения взрослых он еще как понимал. И в магазины бегал — аж пыль из-под башмаков летела. Все больше за сигаретами и газированным пойлом. Хотя мусор вынести его не заставишь — самому приходилось к мусоропроводу чапать… А было маленькому негодяю ни много ни мало пятнадцать лет.
— Ничего себе малыш! — опешил лемуриец.
— Да нет, совсем маленький. Он пьянящие колоски жевал лет с пяти, да еще и курил табак. Поэтому вырос не выше метра. Росточком вот такусенький, а морда грубая и небритая. Со спины его все за пай-мальчика принимали, а как обернется — женщины, что организацией душевной потоньше — как ты совсем, — так и падали в обморок. Не выносила их организация его физиономии. Совсем как правоохранительная организация Мамбасу моего личика не выносит, — Жмых хмыкнул.
— Пьянящие колоски очень вредны для детского организма, — заметил Лукас. — Не говоря уже о никотине, содержащемся в табаке. Жаль мальчика.
— А мне нет… Я, между прочим, от этого его курения страдал очень. Он же как, сволочь, делал. Раздобудет где-нибудь колосков, пожует, заплюет весь пол. Потом трубку набьет, сядет прямо посреди квартирки и дымит, и дымит, пока все вокруг вонючим дымом не пропитается. От дыма этого в мозгу легко становится и в окошко хочется сигануть головой вниз. Помучился я, помучился, покантовался там немного и понял, что пора валить. И свалил. Потому, наверное, жив до сих пор. Как бы в другом случае судьба повернулась — кто его знает? Вышел бы Вася Рваный. Вася — калач тертый. И беспредельщик в придачу. Он и сейчас, говорят, на меня сильно обижается. Вроде как я на его сына бочку катил. А я его пальцем ни разу не тронул и деньги давал. Вот такие дела.
Глеб походил по комнате, заглянул в холодильник, вытащил бутылку, откупорил ее и припал к горлышку. Холодное, освежающее пиво потекло в горло. Жмых погладил отполированную до зеркального блеска дверцу и заявил:
— Знаешь, что можно заказать к гранатометам?! Маленькие такие передвижные холодильнички на колесиках. И не надо на меня так смотреть! Мы в них оружие спрячем и спокойно сможем к резиденции Лысого подкатить с холодильниками, так, чтобы нас никто не остановил. Все будут думать, там пиво. Там и будет пиво — дорога не близкая. А под ним — железки с «маслинами», которыми мы охрану, что у Лысого в берлоге, запугаем до чертиков. Или положим — что уж там стесняться? Как ты говорил — один раз в жизни можно закон по-крупному нарушить? Вот и нарушим.
Лицо Лукаса не выразило бурного энтузиазма, поэтому Глеб пристально взглянул в глаза лемурийца и строго спросил:
— Ну как, согласен?!
— У меня, друг мой, имеются некоторые сомнения… Одно дело — провернуть какую-нибудь аферу, которая вполне безопасна, если уровень риска тщательно просчитан. И совсем другое — совершить налет на офис главаря преступной группировки.
— Думаешь, вдвоем не управимся? — по-своему понял опасения приятеля Жмых. — Ну, ладно. Давай Алиску к делу привлечем. Она девка шустрая. Правда, ее в долю придется брать. Но кто делиться не хочет — долго не живет. Это я по опыту знаю.