— По всему видно, что хочет еще по печени получить, — поддержал его маленький. — Дай-ка теперь я его стукну.
— Не трогайте его, — вмешался Глеб, заметив, что лемуриец подозрительно долго стоит на коленях и качает головой из стороны в сторону. — Здесь я главный! И вообще, я большой человек там, наверху!
— Ты что, вздумал нам угрожать?! — Маленький ассенизатор развернулся и отвесил Глебу звонкую пощечину. — Наверху ты хоть президент Мамба-банка. А в этих тоннелях имеется только дерьмо и ассенизаторы. На ассенизатора ты не похож. Статью не вышел.
— Где уж мне, — покорно протянул Жмых.
— Значит, статус свой понимаешь? Жмых смолчал.
— А я похож на ассенизатора? — с надеждой осведомился Лукас.
— Нет, — покачал головой низкорослый. — Хотя комплекция у тебя более подходящая.
— Что мы с ними чикаемся? — неожиданно разъярился высокий. Схватив лемурийца за ухо, он начал его выкручивать, повторяя: — Ну, говори, кто такой! Все равно ведь все потом расскажешь. Так уж лучше нам. Ничего пистолетик. — Высокий покрутил «глюк»перед глазами, — славная вещица. — Он прицелился в Глеба, делая вид, что вот-вот выстрелит. — Смотри, сейчас пальну, и будешь ходить с дыркой в голове. А через нее одна твоя извилина будет всем видна. Будешь потом рассказывать, как в канализации тебе башку продырявили. Гы.
Все произошло в считаные секунды. Голова высокого ассенизатора вдруг мотнулась в сторону. Одна нога взлетела вверх, ударилась о стену, он развернулся вокруг своей оси и рухнул на спину, подняв целый фонтан брызг. Второй резко повернулся к поэту и отшатнулся в страхе. Лицо лемурийца выражало бесконечную злобу, глаза обратились в узкие щелки, в них не было ничего, кроме ненависти к врагам. Рот кривился и исходил пеной. Поэт сжимал и разжимал кулаки и шипел, словно готовая броситься гремучая змея.
— Не надо, — попросил ассенизатор, забывший об имеющемся у него оружии. — Ма-ма!
Оба кулака лемурийца врезались в его лицо одновременно, в правую и левую скулы. Ассенизатор будто оказался на мгновение между молотом и наковальней. Секунду спустя, глухо булькнув, бедняга скрылся из виду. Темная жижа сомкнулась над его ушибленной головой.
Пару секунд в канализационном тоннеле царила абсолютная тишина. Только на бурой глади под светом фонаря надувались и лопались круглые пузыри.
— Проклятье, — выругался Глеб. — Вся барсетка в дерьме!
Подняв сумку, которая болталась на поверхности, грозя в любой момент утонуть, он аккуратно повесил ее рядом с качающимся фонарем. По подземелью заметались причудливые, страшные тени. Жмых вздохнул и полез в зловонную кашу, извлекать уродливых служащих космопорта. Он посадил их у стены, проследив, чтобы нос и рот у ассенизаторов были над поверхностью жижи. Обыскал карманы маленького и нащупал пистолет. «Глюк» перекочевал к нему. А вместе с «глюком» и вся наличность, какая имелась в их бумажниках, кредитки и пропуска на территорию космопорта.
— Мокруха нам ни к чему, — сказал Глеб, не слишком надеясь на понимание со стороны лемурийца. Одно дело — незаконное вторжение и взлом, ну еще причинение тяжких телесных повреждений. И совсем другое дело — преднамеренное убийство или даже неоказание помощи.
Все то время, пока Жмых чистил карманы ассенизаторов, поэт стоял поодаль с потерянным видом и щурился в темноту тоннеля, словно силился что-то там разглядеть.
Жмых по опыту, полученному в колониях, знал, что еще около получаса после вспышки гнева лемуриец будет не в себе. Он взял поэта за рукав и поволок за собой по коридору. Луч фонаря высвечивал бетонные стены и протянутые под самым потолком провода коммуникаций.
Так они добрались до железной лестницы, ведущей наверх. Возле нее висела труба огромного, метра два в диаметре шланга, подсоединенного вверху к днищу пассажирского лайнера. Лукас к этому времени начал немного говорить. Правда, чаще тряс головой и побулькивал горлом.
— Стало быть, ты предлагаешь лезть в этот шланг? — осведомился Глеб.
Лемуриец угрюмо кивнул.
— Прежде ты пробовал делать такое?
— Нет.
— И ты считаешь, что мы сможем выбраться через горловину унитаза, если даже поднимемся по скользкой мокрой резине?
— Шланг идет из системы рециркуляции, а не из туалета. Система рециркуляции — это большой зал, где проходит частичная очистка корабельных нечистот. Он постоянно открыт для доступа обслуживающего персонала. Пассажиры туда, естественно, не ходят.
— Да? Ну, тогда ладно. Слушай, а каким был второй способ?
— Вчера я подкупил охрану, мы могли пройти на борт пассажирского судна до Арктура по поддельным билетам.
— Что?! — вскричал Глеб. — И ты молчал?!
— Ты же настаивал на первом способе, — напомнил Лукас. — А о втором и слышать ничего не хотел.
— Идиот. — Глеб осекся, вспомнив постигшую ассенизаторов участь. — Я не хочу лезть по этой кишке! Давай лучше поднимемся и осмотримся.
— Как скажешь.
Поднявшись по металлической лестнице, лемуриец и человек вывалились из канализационной системы на бетонные плиты космопорта. Шланг «дерьмоотвода», идущий к кораблю, был стыдливо прикрыт пластиковыми щитами. Впрочем, изнутри поле космодрома было отлично видно, и выбраться из-за пластикового забора не составляло никакого труда.