— Вот и поехал парень на стекольный завод, — заметил Лукас.
— Куда-куда?
Жмых взглянул на лемурийца диким взглядом. Неужели сцена убийства в реальном времени так подействовала на его утонченную психику? Но Лукас был на удивление спокоен.
— В погребальную контору, — пояснил он. — Они ведь всех в стекло заливают. Забыл? А оттуда на стеклянное кладбище.
— Ах, вот ты о чем! Я это стеклянное кладбище никогда в жизни не забуду, — ответил Жмых. — Ух, сволочи! Если мы не выберемся с этой планеты в ближайшее время, я, пожалуй, начну с симпатией относиться к копам! Может, даже любить их.
— Как…
— Нет, не как холодильники! — заорал Жмых. — Ох и допек ты меня своими намеками! Я уже знаю, что ты скажешь в следующую минуту. А любить я их буду, как добрых корешей, которые могут вытащить твою задницу из беды! Вот ведь нездоровый крен! Не понимаю я — как народ здесь вообще живет?! Я, закоренелый коск, и то боюсь на улицу выйти. Того и гляди шлепнут. И даже фамилию не спросят напоследок. Жизни тут для косков никакой нет… Свиню надо в землю зарыть и утрамбовать хорошенько за все его добрые советы!
Жмых задумался. Лемуриец, решив, что разговор окончен, снова начал перебирать картинки, когда Глеб вдруг схватил его за плечо.
— Слушай, Лукас Раук, а в районе хаты Лысого камеры наблюдения есть?
— Да! — отозвался лемуриец, вздрогнув от неожиданности.
— Слушай, Лукас Раук, а в районе хаты Лысого камеры наблюдения есть?
— Да! — отозвался лемуриец, вздрогнув от неожиданности. — Их там очень даже много. Некоторые направлены так, что можно рассмотреть происходящее в Доме. Наверное, главы отрядов самообороны подозревают о роли, которую Лысый и Стира играют в преступном мире Дроэдема. И следят за ними особенно тщательно.
— Покажи! — потребовал Жмых.
Несколько щелчков мышью по пунктам меню — и на мониторе появилось крупным планом жилище Лысого. Помимо основного окна на мониторе открылись маленькие окошки, на которых можно было наблюдать картинку с других камер: за домом, в тенистом саду, возле гаража на четыре автомобиля. Можно было даже заглянуть в гостиную, где бугор принимал посетителей и где когда-то довелось побывать им.
— Елки зеленые! — восхитился Жмых. — Нельзя ли вывести изображение на стереовизор?
— Нет проблем. Можно и микрофоны подключить…
— То есть мы можем узнать, о чем они болтают?! — воодушевился Глеб.
— Ну да. Полицейские системы весьма совершенны.
— Так почему ты до сих пор этого не сделал?! Лукас нахмурился.
— Ты не помнишь, какой скандал ты мне устроил час назад?! Сначала орал, что тебе нужно посмотреть сериал «Вопли в борделе». Потом начал кричать, чтобы я убрал звук на лэптопе — тебе было, наверное, плохо слышно, как вопят герои этой эпической постановки…
Глеб покраснел.
— Ну, бывает… Увлекся я фильмом. Хорошее кино. Жизненное. А теперь вот хочу понаблюдать за жизнью Лысого и его корешей!
— Вопли ты там вряд ли услышишь, — язвительно заметил Лукас. — Да и контингент все больше непривлекательный.
— Настраивай аппаратуру! — заорал Жмых. — У меня родилась великая идея.
— Набрать компромата?
— Лучше! У Лысого то терки, то разборки. Так?! Дома он частенько не бывает. А общак в хате хранит — это я точно знаю, так у всех бугров заведено. Держатель общака — бугор, и от народа он его не прячет.
— Странная традиция, — заметил Лукас.
— Ничего не странная. Люди ему доверяют, вот он и хранит их бабули. Сам живет богато и другим на лапу отстегивает по мере необходимости. Он же их прикрывает, дает им жить, так что все в порядке.
— Чего же ты тогда не захотел в банде Лысого состоять? — поинтересовался лемуриец.
— Потому что не по мне такие законы, — Глеб помрачнел, — и вообще, я по натуре одиночка, привык по лезвию пера ходить.
— Звучит поэтично.
— Мне кажется, — продолжил Жмых излагать свою идею, — нужно грабануть то, что они здесь наворовали — а наворовали они немало, — и рвать с планеты когти. И тогда два миллиона, которые ты в Мамба-банке хапнул, будут для тебя как мелочевка!
Лемуриец задумался, пожевал тонкими губами.
— Общак наверняка охраняют!
— Конечно, охраняют. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты вот в компьютерах хорошо разбираешься, я по жизни очень умный, буду мозгом операции. Обставим скок так, что любо-дорого поглядеть. Зато если выгорит — заживем, как короли. Не то что в этом паршивом домишке, а в трехэтажных виллах на берегу океана. Не здешнего, конечно. Там, где достаточно полиции и поменьше бугров. Где все сделки проворачиваются честно, а всякие подонки не покушаются каждый час на твою собственность…
— Но ведь с этой планеты нельзя улететь! — напомнил Лукас.
— Ты что, старому козлу Седому поверил? Да он дедок уже.
Ему в завязку давно пора было уходить. Вот ты его в завязку и отправил, хе-хе. Вечную. Я так думаю: что не могут сделать деньги — сделают очень большие деньги. Втыкаешь?! За десять-двадцать тысяч отсюда, может, и не свалишь. А за миллион наверняка можно убраться даже с набитого охраной астероида. За миллион можно купить любого копа, любого коска и, понятное дело, любого фраера. Вот грабанем мы общак, допустим, на десять лимонов. Один кинем в зубы служивым из космопорта — пусть подавятся, — а с остальной капустой смоемся. Куда — посмотрим. Я верю, что есть еще в Галактике хорошие места! Полетим на Гнут. Там, говорят, тот еще курорт. Климат мягкий, людей немного, правит закон и порядок. Сильная полиция.
— Да, я про Гнут тоже слышал, — кивнул лемуриец.