— Калач! — радостно прокричал лемуриец. — Вы — калач!
— А, тертый калач, — успокоился Глеб. — Это точно. Я — калач тертый. И что с того?
— Мы можем помочь друг другу. Соглашайтесь.
— Соглашаться на что? — поинтересовался Жмыхи скривился. — Ты вообще соображаешь, с кем базары подобные трешь? На кого булки свои крошишь, амфибия скользкая? Я, между прочим, человек авторитетный. У меня две отсидки от звонка до звонка. Я бурду вот этим самым горлом кушал. А еще два срока в учреждении полусанаторного типа отмотал. Ты понял, сочинитель вялых виршей, с кем связался?
В ответ лемуриец энергично закивал:
— Вы-то мне и нужны.
— Ты мне не выкай! — рассердился Глеб. — Я хоть и постарше тебя в плане жизненного опыта и объема мозговых извилин буду, а все же не хами, парниша, усек?
— Хорошо, хорошо. Так вы, то есть ты, согласен?
— Согласен смыться отсюда с тобой вместе? Ну, положим. Что дальше?
— Мы должны угнать корабль! — сообщил лемуриец, обаятельно улыбнулся и взъерошил гриву волос.
— Ты, паря, того, не чокнутый часом? — заинтересовался Жмых. — Вот так сразу взять — и угнать корабль?!
— Если ты согласен, я изложу тебе подробности своего плана. Нашего плана. Ты — кулич тертый. Ты мне поможешь. И я тебе помогу.
— Я-то калач тертый. Ты понял? Калач, а никак не кулич, не бублик какой-нибудь. А вот насчет твоей тертости у меня сильные сомнения имеются. И не только по поводу тертости. Еще я за мозг твой воспаленный серьезно беспокоюсь. Сдается мне, паря, мозгом ты несколько ушибленный.
— Не сомневайтесь, уважаемый!
— А я и не сомневаюсь. Ушибленный, как пить дать. Да и корабль угонять — это чересчур как-то даже на слух. Другое дело — билет по липовым бумагам оформить.
— Взять корабль — не проблема! — сообщил поэт.
— Ты, стало быть, по-крупному работаешь? — осведомился Жмых, оглядывая поэта с недоверием.
— Сережками не промышляю.
— Сережки — только подработка, — оскорбился Глеб, — языкастый ты парень, как я погляжу. А поначалу тормоз тормозом мне показался.
— Стало быть, слабо тебе со мной лететь? — продолжал наседать на Глеба поэт.
— Ты меня на слабо не бери, борзописец лохматый. Да, валить мне из Мамбасу надо. И валить как можно скорее. Но ты мне доверия не внушаешь. Вот что печально.
— Напрасно. Мы с давним приятелем давно собирались отсюда сорваться. Ему тоже очень нужно было покинуть эту планету как можно скорее. Но, к несчастью, с ним случилась неприятность. Я обнаружил сегодня утром его тело. — Поэт вздохнул. — Выглядел он совсем нехорошо. И вызвал у меня, существа тончайшей душевной организации, весьма острый приступ расстройства.
«В гробу я видел такую тонкую душевную организацию, — подумал Жмых, — сам же, небось, его и пришил. Только зачем мне рога мочить?»
Тут он услышал, как в отдалении уже знакомо взвыла сирена. «Совсем затравили, псы легавые!»
— Ладно, как попасть в зону вылета?! — буркнул он. — На месте разберемся — или зайцами на лайнер межзвездный пролезем, или, и правда, челночок какой-нибудь прихватим да на орбитальную станцию подадимся. Там юрисдикция своя.
— Об этом я как раз и хотел с вами поговорить. У меня давно все просчитано. И самым наилучшим образом распланировано. В общем-то, есть целых два способа…
— Даешь первый. — Глеб обернулся, ожидая, что над платной стоянкой вот-вот появятся полицейские вертолеты и катера.
— Первый способ не слишком привлекателен с точки зрения гигиены. Но мы все же можем им воспользоваться. В настоящий момент канализационный колодец должен быть открыт. За небольшую сумму я договорился с одним из служащих аэропорта, что он случайно забудет запереть крышку на молекулярный замок. Миновав колодец, мы без лишних проблем выберемся непосредственно в туалетную комнату пассажирского крейсера.
— В сортир? Из колодца?
— Конечно. Вылетали когда-нибудь на пассажирских крейсерах? Видели уборные? Или вы полагаете, что сливные трубы этих туалетов узкие? Уверяю вас, туда можно протащить даже слона!
— Мы-то не слоны, — вздохнул Глеб. — Но канализационный колодец?! — Он с сомнением поглядел на свои когда-то белые брюки и сплюнул далеко в сторону, — ладно, валяй веди. Время не ждет.
— Есть и другой вариант, не такой надежный, но…
— Нет, — отрезал Глеб, — Главное — не попасться! Пошли, я сказал, нечего время терять.
— Но…
— Никаких «но», быстро в тоннель! И кончай разговаривать, как диктор из визиометра. Излагай по-человечески. Чтобы коротко и ясно.
— Хорошо, если вы так настаиваете, я постараюсь придать своей речи примитивный окрас, — поэт сделал приглашающий жест и стремительно зашагал прочь от платной стоянки.
Скрепя сердце Глеб последовал за ним. Осуществлять космический перелет в компании лемурийца ему совсем не улыбалось, но не хотелось упускать столь неожиданно представившийся шанс смыться из Мамбасу. Здесь на него объявлена настоящая охота. Совсем озверела полиция. К тому же поэт пока не успел продемонстрировать дурной нрав. Оставалась надежда на то, что этот лемуриец особенный, он не станет впадать в боевой раж из-за случайно сказанного слова и бросаться на всякого с целью убить.
«Придется следить за базаром, — решил Глеб. — А как выберемся из Мамбасу, постараюсь от него избавиться».