— Слушай наши предъявы, Стира, — преувеличенно тихо заговорил Лысый. — Твои рангуны сожгли дом на нашей половине города и перебили всех его обитателей. Это раз. Твои рангуны ограбили ювелирный магазин — причем взяли не только кассу, но и весь товар, дочиста. Так мы не договаривались. Хозяин магазина, честный фраер, платил мне за охрану. Твои рангуны меня подставили. Ну и Мишку Косого замочил твой Рбуцердук, из гранатомета, когда тот мирно прогуливался со своей цыпочкой по бульвару. В таком раскладе ему даже бронежилет не помог. И от цыпочки только ошметки остались, да… А кто сбил Катер Шмыги, мы еще даже не знаем — но, думаю, тема для разговора и по этому пункту нашей культур-мультурной программы будет.
— Пустая предъява? — насупился рангун. — Или есть что пощупать, что посмотреть, кого послушать?
— Была бы пустая — я б с тобой базар не вел. Мы не в суде, Стира. Люди говорят — я слушаю.
— Ладно, тогда слушай ответную предъяву. Твои люди остановили на моей половине города инкассаторскую машину. Сейф открыть не смогли, но охранников избили — моих парней покалечили. Это не беспредел, по-твоему?
— Люди избили рангунов? — сощурился Лысый. — Не смеши козявок в моем большом носу.
— Что оставалось делать моим ребятам, когда машину у них на глазах изрешетили из крупнокалиберных пулеметов? Пришлось терпилами выступить.
— Это было предупреждение, — объявил Лысый после недолгих раздумий. — Мы никого не убили, денег не взяли. Так что ты не должен быть в претензии.
Стира насупился.
— А я в претензии. И парни мои в претензии. А еще новичок из ваших напал на моего человека.
— Ну? — переспросил Лысый.
— Да, человека, — подтвердил главарь рангунов. — Он работает на меня. Твой малый, борзанутый по самые гланды, избил его. Да еще пушкой тыкал мне в лицо. Это не законная предъява?
— Но доктор Кротов из Мамбасу остался жив? — продемонстрировал осведомленность Лысый, довольный произведенным эффектом — лицо у главаря рангунов заметно вытянулось. — Тебя мой новичок не знал, Стира. Иначе не стал бы размахивать пушкой. Он — правильный коск, бугров уважает. А что ты сам бегаешь на разборки вместо своих рангунов — тут я не виноват…
Толпа за спиной Лысого одобрительно загудела. Послышались издевательские смешки.
— У меня предложение — я сдаю тебе Рбуцердука, а ты мне сдаешь этого наглого. Как там его кличут — погоняло у него сложное такое — Грушедавилка, что ли?
— Соковыжималка, — осклабился Лысый. — Рбуцердука накажи сам — не люблю я кровавых сцен, да и мир, пусть и худой, мне куда дороже Мишки Косого. Но заплатить придется — пятьсот тысяч, думаю, будет в самый раз. Плюс двойная цена награбленного в нашем магазине. Ну и за дом — отдай мне квартал у реки с вашей стороны. Людей все больше, им нужно где-то селиться… К тому же там чудесная аптека, два винных магазинчика… Такое вот предложение у меня.
— Что ж, — Стира нахмурился, — сдается мне, базар у нас совсем не дельный выходит. Давай так, триста тысяч наличными и вот этого наглого, — он ткнул указательным пальцем в Глеба, — в расход.
— А как насчет квартала? — поинтересовался Лысый.
— Нет, квартал я тебе не отдам. В этом квартале наши рангуны живут. Что я их, переселять буду?
Глеб стоял словно пораженный громом и слушал, как главари торгуются. С ним вопрос, кажется, уже решился. Он попятился, но уперся в стоящих за его спиной бандитов. Те подтолкнули его поближе к центру. После того как он стал разменной монетой в деле обретения худого мира, внимания на него обращали гораздо больше.
— Пять килограммов палладия, — перечислял рангун, — двадцать граммов осмия, сто штук многокаратных бруликов, триста тысяч рублей наличными.
— Волки позорные! — заорал Жмых, выхватывая парализатор. — А ну, Лысый, отойди в сторону! Слить меня захотел?! Да? Слить?! Ну, елки зеленые, я вам этого так не оставлю!
— Да ты чего, Глеб, никто тебя сливать не собирается, — попытался уладить ситуацию Факир, — ты чего на бугра попер?! Совсем разум потерял.
— Стоять! — прикрикнул на него Глеб и для убедительности ударил чернокожего рукояткой парализатора в лоб.
Толпа шатнулась к Жмыху, десятки рук собирались его схватить. Только памятуя о приказах бугров, коски не доставали оружие. Боялись, что положат свои же…
Глеб закричал диким голосом и несколько раз выстрелил в пол. Один из паралитических зарядов угодил в металлическую пластину и отрикошетил Стире в грудь. Рангун открыл рот в попытке закричать, дернулся всем телом, вскинул лапы и стал заваливаться на спину. Стиру подхватили рангуны.
— Ты что, гнида, делаешь! Бей гада! — послышались истерические крики лишившихся бугра лохматых бандитов.
Глеб попятился, но путь к отступлению ему преграждали люди.
— Я не хотел, — проговорил он, — вы сами.
— Ты — покойник! — выдавил Лысый, глядя на него исподлобья. В этот момент у главаря людей был такой вид, словно он собирается удавить Жмыха голыми руками. Глаза налились кровью, ноздри широкого носа раздувались.
— Ах, как страшно! — констатировал Глеб, поднял парализатор и нажал на курок. Лысого отбросило на несколько шагов, он врезался в толпу и остался лежать на пластиковом полу, разбросав руки и ноги и уставившись в потолок бессмысленным взглядом.