— Интересный райончик, — прокомментировал Жмых. — Прежде я такого не видел. Сколько любителей редкостей собралось в одном месте!
— Фиолетовая трава — не такая уж и редкость, — возразил Лукас. — На Лемурии ее полным-полно.
— В Мамбасу тоже встречается… Только я не видел, чтобы на всей улице жители украшали фиолетовой травой свои лужайки…
Рангуненок не обманул — впереди показалось большое здание супермаркета. На вывеске не оказалось ни единого слова — только общегалактический символ, понятный любому разумному существу — тележка с колесиками.
— Деньги у тебя остались? — поинтересовался Глеб.
— Двести рублей.
— У меня — пятьсот. Думаю, хватит и на еду, и на рубашки.
— И на приличный стилус, — добавил лемуриец. — Я уже сутки, как не записывал стихи… Диктофон — совсем не то… Нужно чувствовать перо в руке! А стихи приходят ко мне все время. И я очень опасаюсь, что забуду какую-нибудь удачную строку. Что она не вырастет в четверостишие, или в сонет, или даже в поэму…
— Это было бы страшной трагедией, — фыркнул Жмых, представляя стихи, которые вереницами, на хилых ножках, держась друг за друга тонкими лапками, ковыляют к Лукасу. Физиономии у стихов были по большей части скучные и отталкивающие. — Пошли, нечего торчать перед входом!
Супермаркет был самым что ни на есть обычным. Только посетителями и менеджерами оказались сплошь рангуны.
— Сдается мне, мы попали в рангунский квартал, — тихо сказал Лукас.
— Не в квартал — на их половину города, — отозвался Жмых. — Реку перешли, а река разделяет город на две части… Сразу можно было догадаться! Ну и что теперь?! Мы ничего плохого не замышляем. Купим себе еды и пойдем обратно… По тому самому мостику… Не хочется мне что-то оставаться здесь дольше, чем нужно.
Лукас сбрасывал с полок в корзину вакуумные пакеты с огурцами и помидорами, болгарским перцем и мендельянским луком, таргарийской спаржей и умбикусом. Жмых набирал мясные продукты: говядину и свинину, руммятину и куриные грудки. В довершение к мясным продуктам он бросил в корзину огромный пакет с замороженными креветками — как утверждала этикетка, самыми что ни на есть настоящими.
— Надо бы взять пива, но далеко нести, — рассуждал Жмых. — Купим пива возле отеля. Бутылок шесть или восемь. А лучше — ящик.
— Или закажем, чтобы привезли домой, — добавил Лукас. — Там написано, что доставка осуществляется всего за пять процентов от стоимости заказа.
— Где?
— Да вон! — Лемуриец ткнул пальцем, указывая на мудреную вязь на большом плакате у входа.
— По-рангунски читаешь? — удивился Глеб.
— Читаю. Тоже гипнотическое обучение. Говорить не могу, но читаю без всяких проблем.
— Здорово… У тебя голова не лопается оттого, что ты так много всего знаешь?
— Нет. Хотя стихи я начал писать как раз после двух первых сеансов гипнообучения.
— И это неспроста, — кивнул Глеб, — по мне, лучше уж знать поменьше, зато быть спокойным за свои мозги.
Он начал продвигаться к автоматическим кассам, размышляя, не попытаться ли выкатить тележку с продуктами без оплаты — охраны нигде не видно — или лучше все же оставить эксперименты и честно заплатить за продукты. Все же они были на рангунской половине города, а здесь Лысый воровать не велел, чтоб ему пусто было!
— Смотри — вон еще человек, — сообщил Лукас, тыкая пальцем в чью-то согбенную жирную спину.
Жмых взглянул на человека в белом пиджаке и крякнул.
— Этого просто не может быть!
— Ну, почему же, мы ведь зашли сюда — почему не зайти еще кому-то из хомо сапиенсов? Рангуны — гостеприимный, щедрый народ. Наверное, и цены в этом супермаркете приемлемые… Вот и ходят сюда люди из дальних районов города.
— Что ты зарядил: рангуны — то, рангуны — се. Любишь ты их как-то слишком. Подозрительно! Я б так их давил на месте. Да Лысый не велел!
— Вместе со мной в университете учились выдающиеся представители этой славной расы, — не унимался лемуриец.
— Заткнись! — коротко бросил Глеб и устремился прочь.
— Почему ты так груб, Глеб Эдуард?! — крикнул Лукас ему в спину. — Разве я сказал что-то лишнее или обидное?!
Глеб подбежал к человеку в белом пиджаке, схватил его за плечо, развернул и без предисловий ударил его в челюсть.
— А! А-а-а!!! — заорал бедняга.
— Снимай пиджак, сволочь! — рявкнул Жмых.
— Позвольте? Почему? А-а-а!!!
— Снимай, или хуже будет!
— Я сейчас… Но позвольте… Вы же мне его сами подарили!
Глеб замахнулся, но Лукас перехватил его руку.
— Ты что, Глеб Эдуард? Почему ты напал на этого человека прямо в супермаркете?! Мы могли бы хотя бы выйти на улицу… А еще лучше — убраться из квартала рангунов… Я так понял, Лысый не велел нам промышлять здесь грабежом!
Жмых свирепо воззрился на лемурийца.
— При чем тут Лысый со своими наездами! Какой грабеж? Я свои вещи возвращаю! Понял?!
— Свои вещи? — Лукас пребывал в явном замешательстве.
— Да! Свой кожаный пиджак! Он был у меня задолго до того, как я познакомился с тобой! А потом этот гад его забрал.
— Но ты ведь прежде не бывал на Дроэдеме?
— Зато я бывал в Мамбасу… И мой пиджак ушел от меня там.
Я сам очень удивлен, но сомнений быть не может. Знаешь, кто перед нами? Доктор Кротов из Мамбасу! Как ты здесь оказался, а, козлорогий?
Перепуганный толстяк, уже стащивший с себя пиджак, приложил палец к губам: