— Да, это впечатляет, — кивнул Факир, — но ты же знаешь, Алиса, если Лысый сказал «нет» — значит, нет. Будь моя воля, я бы, конечно…
— Ах, так, — рассердилась девушка, — ну и пожалуйста! — Она резко развернулась и убежала в глубь дома.
— Тем лучше! — сказал Глеб. — Она уже успела мне порядком надоесть. Только как же покер?
— Я пошутил насчет покера. Ты что, забыл — у нас разборка с рангунами…
— А эта шлендра еще хотела за нами увязаться, — пробормотал Глеб. — Совсем крышу сорвало…
Лукас воззрился на Жмыха так свирепо, что тот невольно сжал пистолет покрепче и сделал шаг назад.
— Чего тебе?! Не слышал, что сказал Лысый?! Ее с собой не брать.
— Как ты смеешь обзывать прекрасную девушку такими оскорбительными словами? — гневно начал лемуриец. Факир положил ему руку на плечо:
— Не стоит ссориться, бравые парни. Ох-х!! Через мгновение негр уже лежал на полу, а Лукас выкручивал ему запястье, и непременно сломал бы, если бы Глеб не поспешил Факиру на помощь и не оторвал от него разъяренного лемурийца. Вместе они оттащили Лукаса в ванную и, связав парой банных полотенец, оставили остывать.
Пришлось переждать несколько минут, пока поэт придет в себя, перестанет рваться, брызгать слюной и вращать налитыми кровью глазами.
Еще через десять минут троица направилась к оставленному на улице катеру.
— Не скучай тут! — крикнул Глеб девушке. — Я скоро вернусь!
Она ничего не ответила. Наверное, продолжала дуться.
Катер у Факира оказался открытым. Эдакое полукруглое блюдце-кабриолет. Четыре удобных сиденья, высокие борта — и никакой крыши над головой.
Переднее сиденье осталось пустым. Глеб и Лукас уселись позади. Катер резко взмыл в воздух и понесся над ночным, сияющим разноцветными огнями городом. Хорошо просматривалось с высоты огромное кладбище с тускло мерцающими стеклянными саркофагами.
Хорошо просматривалось с высоты огромное кладбище с тускло мерцающими стеклянными саркофагами.
— Райончик вы выбрали, — усмехнулся Факир, кивая на кладбище.
— Зато тихо, — миролюбиво ответил Жмых, хотя Днем раньше думал о выборе Лукаса с большим скептицизмом. — Что за странный обычай хоронить покойников в стекле?
— На каждой планете свои порядки. А что, очень даже интересно — подойти, посмотреть, поразмыслить… Многие тела очень даже неплохо сохраняются…
— Ну, ладно… Кто-то и мумии родственников дома держит — это ясно. А подсветка зачем?
— Да чтоб ночью видно было, — объяснил Факир, поражаясь, видимо, несообразительности Глеба.
— Нуда, конечно… Действительно, ночами здесь темно. Луны нет. Только зачем ночью на них смотреть? Тоже обычай такой?
— Близкие покойных, как правило, ведут ночной образ жизни, — встрял в беседу Лукас. — Вот все и сделано для их удобства.
— Понятно, — кивнул Глеб. — Что-то планета эта нравится мне все меньше… А в стеклянный ящик я вообще не хочу.
— Кто хочет? — хохотнул Факир. — Но рано или поздно придется. В стекло. В назидание потомкам, так сказать… И хорошо еще, если здесь оставят. А то некоторых покупают музеи…
— Какие музеи? — волосы на голове Глеба зашевелились.
— Разные… Сюда, на Дроэдем, приезжают очень значительные персоны. Не тебе и не мне чета. Маньяки, убийцы, главари мафии целых планет… Лысый — это что, мелкая сошка… Лысый уже восьмой смотрящий здесь. Знаешь, сколько народу до него положили, всего-то за два года?
— А и не скажешь, что тут бандитское место… Люди спокойно гуляют, — кивнул Жмых на празднично одетую толпу — катер как раз пролетал над набережной.
— Так ведь потому и спокойно, что беспредела нет. Война временно прекращена. Все присматриваются, прислушиваются… Нуда поймешь скоро. Сейчас в казино прилетим — много интересного там увидишь. Гляди-ка, а вон кто-то летит нам навстречу.
Впереди, подсвеченный сигнальными огнями, невысоко над землей летел темный в вечернем полумраке катер. Внезапно послышался тихий хлопок, из толпы со свистом вылетел сияющий шар и устремился вверх. Еще секунду ничего не происходило, потом раздался оглушительный взрыв, и катер разметало по окрестностям пылающими ошметками. На головы гуляющих посыпался огненный дождь. Большинство из них кинулось врассыпную, другие попадали на землю, закрывая голову руками.
Факир резко повернул штурвал, и катер понесся над темными волнами океана.
— Что это было?! — свистящим шепотом поинтересовался Жмых.
— Пес его знает, — ответил Факир. Настроение у него после этого происшествия сразу же упало.
— Спокойный город, говоришь. Никто не беспредельничает. А это как называется?!
— Да успокойся ты! Почем я знаю, что это было. Может, какой-нибудь рангун балует. А может, и кто из наших. Знаешь, сколько раз уже перемирие нарушалось? И всякий раз Лысому таких трудов стоит навести порядок. Вообще говоря, я ему не завидую. Ты хоть представляешь, что он для нас делает?
— И что он для нас делает?
— Да если бы не он, — Факир обернулся к Глебу, на миг оторвавшись от панели управления, — тут бы давно начался передел собственности и сфер влияния. Знаешь, что это значит? Это значит, — продолжил он, не дожидаясь ответа, — что на Дроэдеме была бы настоящая война, и тут бы столько косков полегло, сколько тебе и не снилось. И не в пример больше, чем сейчас гибнет по собственной глупости.
И не в пример больше, чем сейчас гибнет по собственной глупости.
— А ведь тот тип мог и в наш катер выстрелить, — задумчиво проговорил Лукас. — Он, кажется, не выбирал, в кого стрелять.