— На треть-ей па-лу-бе име-ет-ся душ, — сообщил андроид.
— Правда? — одновременно вскинулись человек и лемуриец. — Что ж ты раньше молчал!
— Зап-ро-с не пос-ту-пал.
— Кто первый? Полагаю, я, — спросил и сам себе ответил Жмых. — Тебе еще в подпространство входить. А я пойду искупаюсь.
— Поторопись, — заявил Лукас. — Мне тоже надо помыться. А то уже глубокая ночь.
— Эх, вечер прошел не так, как я планировал, — вздохнул Глеб. — Ну, ничего. Зато при деньгах, при звездолете. И товар на продажу есть. А сколько ты украл у Мамба-банка, Лукас?
— Два миллиона, — ответил лемуриец.
— Серьезно, что ли? — спросил Глеб спустя пару минут, когда челюсть встала на место.
— По пустякам не размениваюсь, — сообщил поэт.
— А куда ты деньги дел?
В ответ Лукас дико захохотал:
— Так я тебе и сказал!
— Ну и не надо, — рассердился Глеб и подумал:«Сам узнаю, когда время придет. А парень не прост. Очень не прост. С ним надо держать ухо востро»
ГЛАВА 2
Дроэдем
Глеб проснулся от ощущения ломоты во всем теле.
Ему снилось, что он — на тюремном астероиде, заключен в каменный каземат. И тяжелые стены сходятся, грозя раздавить его. Он мечется внутри узкого прямоугольника, где почти не осталось воздуха. Стены оставляют ему все меньше жизненного пространства и наконец смыкаются окончательно, врезаются в слабую плоть, ломают кости, разрывают сухожилия. На него навалилась чудовищная боль, сопровождаемая удушьем.
Глеб застонал и открыл глаза. Попробовал встать, но не смог. Голова словно приросла к жесткой койке. И руки не желали повиноваться, будто их прикрутили ремнями к жесткому пластику.
Вдали замаячило радужное пятно, обратилось лицом андроида-навигатора.
— До-бро-е ут-ро, — проговорили бескровные губы.
— Пошел ты! — отозвался Глеб. — Видали подобрее. Что со мной, жаба тебя забери, делается?!
— Вы ис-пы-ты-ва-е-те пе-ре-груз-ки.
— Какие еще перегрузки, твою налево?! Ек-сель-моксель! — хрипло выдохнул Глеб. — Да я сейчас копыта откину!
— Очнулся? Хорошо. Нас тянет к планете, — отозвался Лукас от пульта, — этот Дроэдем работает как магнит. Ловит корабли, которые оказываются вблизи от его орбиты, и затягивает их в силовой коридор. По этому коридору мы будем следовать до самой посадочной площадки.
— Удачно все сложилось. — Глеб улыбнулся через силу и со стоном сел на койке.
— Что значит — «удачно сложилось»?! — спросил Лукас. — Магнитное поле генерируется выстроенной по сложной схеме сетью спутников. Направленный коридор до космодрома создать еще сложнее. Подобное оборудование стоит бешеных денег. Насколько мне известно, такие посадочные системы есть только на нескольких планетах. И все они имеют отношение к государственным службам. Честно говоря, я очень удивлен, что Дроэдем, находящийся на самой границе цивилизованного космоса, обладает столь совершенной посадочной системой. Не иначе как какой-нибудь меценат вложил в инфраструктуру этой захудалой планетки бешеные деньги.
— Да ладно тебе! — выдохнул Глеб, усиленно борясь с тошнотой. — Какая разница?! Меценат — шмеценат. Башлять за пользование этим магнитным полем нас не заставят?! Ну и ладно. Да если и заставят, то пусть отстегивают владельцы «Одноногой черепахи».
Да если и заставят, то пусть отстегивают владельцы «Одноногой черепахи». А мы заберем андроидов — и финита ля трагедия. Толкнем наших синтетических друзей, выправим себе новые ксивы. И заживем, как родной дедушка завещал. Ты будешь стишки пописывать, я — веселиться на вею катушку. Если, конечно, не сдохну прямо сейчас! — На Глеба накатила вдруг такая дурнота, что стены закачались.
— Пока все складывается неплохо, — скрипнув зубами, ответил Лукас. — Только, боюсь, ты не принимаешь во внимание, что посадочная площадка скорее всего находится на космодроме. А мне, — он вздохнул, — на космодром не очень хочется.
— Почему? — В голове у Глеба было мутно, мысли наплывали одна на другую, цеплялись хвостами, путались. — Чем тебя космодром не устраивает?
— Там может оказаться полиция. Совершенно случайно. Или по наводке из Мамбасу.
— Ну да! — сообразил Глеб. — Тогда надо как-то уходить из этого коридора, пока не поздно!
— Этим я и занимаюсь, — сообщил Лукас, — но не так-то просто это сделать.
— Поче… му. Ох. — Жмых схватился за горло. — Что же мне так хреново?! И блевать тянет, будто вчера мешал пьянящие колоски с пивом. Стабилизаторы гравитации… — прохрипел он. — Ты их отключил?!
— Нет.
— Почему же меня так колбасит?!
— Потому что они сломались, пока я пытался вырваться из поля.
— Ты не из поля пытаешься вырваться, ты угробить нас задумал. Кончай дурака валять, Лукас. Выравнивай корабль. Пойдем по коридору.
Лемуриец энергично затряс головой, всем своим видом выражая несогласие.
— Другого выхода нет. В космопорт нам не надо, — угрюмо заявил он.
— Это, конечно, правильно, — согласился Глеб, — лучше опустить посудину где-нибудь, где нет толпы встречающих в парадных мундирах. Но что толку класть ее непонятно где, если еще немного — и у меня голова лопнет. Понял или нет? — Он уставился на Лукаса с самым свирепым видом. Лицо лемурийца невозмутимостью напоминало каменную маску. Глеб хотел было предпринять попытку заставить его пойти по коридору силой, но тут понял, что поэту тоже пришлось невесело. Неестественно растянутый рот, прикрытые воспаленные глаза. Вся его поза выдавала напряжение и усталость. Он не сидел, а полулежал в кресле пилота и едва шевелил пальцами по сенсорам пульта.