— Мы?! О, нет-нет, я с вами не полечу!
— Еще как полетишь, козлорогий, а ну, — Глеб ткнул доктора дулом «глюка», — топай на крышу, толстяк. И побыстрее! И если нас собьют, — приговаривал он, подталкивая доктора, — мы умрем вместе. Я, знаешь ли, всегда думал, что на тот свет отправляться в гордом одиночестве — скучнее ничего не придумаешь.
Не успели они пройти и одного лестничного проема, как пронзительно заверещала сирена.
— Эвакуация здания, — перекрикивая шум, закричал пленник.
— Без тебя знаю, — огрызнулся Глеб, — прибавь шагу, пока я тебя не поторопил как-нибудь особенно больно. И не бойся. Всех эвакуируют не потому, что пожар, а потому что сюда пробрался я. А ты со мной уже встретился. Чего тебе теперь бояться?
— Я тут только что подумал, что вертолету ничто не помешает сесть на крышу, — подал голос доктор, — исходя из этого предположения, у меня имеется новое предложение.
— Заткнись! — взорвался Глеб. — Ты что же, думаешь, я буду тебя слушать?! Шагай вперед и помалкивай. Мы улетим отсюда на твоем «Урале» во что бы то ни стало. Если полицейский вертолет будет нас догонять, я выброшу тебя на ходу, чтобы увеличить скорость! Без груза «Урал» пойдет резвее, правда? А весишь ты немало. Килограммов сто десять, не меньше.
— Только девяносто восемь.
— Неважно! Я почти угадал! И это отличный знак! Вперед, пузан козлорогий!
— Ладно, ладно, как скажете, — испугался доктор. — Только я бы хотел отметить следующее. Если вам себя не жалко, пожалейте хотя бы меня. У меня больная печень и старенькая мама в том возрасте, когда начинает развиваться старческий маразм.
— Ты же говорил, что мама оставила тебе наследство! А теперь выясняется, что она еще жива! Нехорошо спекулировать на светлых чувствах людей, парень!
— Ну да, — заюлил доктор. — Наследство она оставила мне раньше, чем отправилась в лучший мир. Что же в этом плохого? Теперь я забочусь о ней. И об отце тоже. И о бабушке.
— О бабушке?! — поразился Глеб. — Так у тебя и бабушка есть?
— Конечно. И она мне наследство пока не оставила. Но я очень надеюсь на это. Я — ее единственный и любимый внук!
— У меня от тебя болит голова, — заключил Глеб и взял доктора на прицел. — Быстро вперед!
— Ой-ой, — тот замахал руками, — не стреляйте, прошу вас, не стреляйте. — И в следующее мгновение, испытывая, должно быть, острый стресс, метнулся к похитителю и ударил его коленом, снова угодив в пах.
— Ну, ты и сволочь! — выдохнул Жмых. На сей раз он только слегка согнулся, а распрямляясь, ударил толстяка в челюсть, сбоку.
Тот повалился, как мешок с комбикормом.
— Паразит козлорогий! — выкрикнул Жмых во весь голос и, уже не контролируя себя, выстрелил доктору в голову.
Облако газа хлестнуло эскулапа по лицу.
— Жаль, в пистолете не пули, — пробормотал Глеб. — Убил бы гада! Последний патрон на тебя истратил, слизняк!
Полностью разряженное оружие теперь можно было выбросить. Но Глеб рассудил, что имитация пушки все же лучше, чем ее отсутствие. Вот толстяк, которому теперь самому наверняка понадобится медицинская помощь, даже не понял, что пистолет газовый.
А уж заряженный пистолет от незаряженного и специалист не отличит.
Ключи от «Урала» нашлись в кармане рубашки поверженного доктора, который слабо сучил ногами по полу. Там же лежала фотография старенькой мамы. Суровая женщина средних лет взирала на Глеба с маниакальной свирепостью. Отбросив фотографию подальше, Жмых заспешил по лестнице на крышу.
Вертолет кружил над больницей, не опускаясь слишком низко — то ли для большей обзорности, то ли чтобы попасть в него с крыши или из окон было труднее.
— Боитесь, гады! — усмехнулся Жмых и замахал вертолетчикам обеими руками, изображая бурную радость. На нем был белый халат, и он рассудил, что любой здравомыслящий полицейский должен принять его за доктора.
Бочком, прячась за трубами вентиляции и кондиционирования, не слишком открываясь для удара дальнобойным парализатором, Глеб пробирался к припаркованному на крыше «Уралу». Такой роскошный катер представительского класса имелся здесь в единственном экземпляре. Сбоку сиротливо приютились две почти одинаковые «Амазонки», в центре стояло разбитое корыто «Бетельгейзе». Поодаль от других машин — служебный грузовик «Австралия» с красным крестом на высоко задранном брюхе.
— Гражданин, оставайтесь на месте! Вас заберут спасатели! — раздался рык с полицейского вертолета.
— Как же, заберут, — хмыкнул Глеб. — Вот этого мне как раз и не надо!
— Гражданин, оставайтесь на месте до окончания операции!
Намерения Глеба были для полицейских ясны. Да только не знали они, что он — не добрый доктор, любящий свою старенькую маму, а тот самый опасный рецидивист, из-за которого их сюда и пригнали.
— Я боюсь здесь оставаться! — проорал Глеб во весь голос. — Тут куча сумасшедших бандитов! Они стреляют из пистолетов и автоматов направо и налево! Кажется, я даже видел у них базуку! Да, точно видел! Кто-то целился из окна в вертолет! Поэтому я хочу убраться отсюда как можно скорее!
Полицейские вертолеты были оборудованы специальным прослушивающим устройством, которое считывало звук, отраженный от предметов, с помощью оптических средств и создавало эффект присутствия рядом с целью, даже если вокруг царила натуральная какофония.