— Куда я поеду?
— На востоке война. Родовитые и маги рвут друг у друга из рук наследство убитых Владетелей. Опытные бойцы там нужны…
— Я не хочу воевать, — мрачно ответил Харальд. — В одиночку я много чего могу, а сражаться в строю не обучен.
Теневой скривился.
— Да это ерунда все! Сейчас нанимают кого угодно, даже сопливых салаг, которые едва поняли, с какого конца за меч берутся! И не всем приходится сражаться в строю! Из тебя может выйти неплохой лазутчик. На коне ты сидишь отменно, лучшего следопыта я не знаю. Поедем со мной на восток. За полгода войны можно неплохо заработать!
— Это ты мне говоришь? — Харальд усмехнулся и покачал головой.
— А… — На лице Берга появилось озадаченное выражение. — Ну да, конечно… Ты столько заработал, что до конца жизни хватит.
Теневой завистливо вздохнул.
— Хочешь, я отдам половину денег тебе? — Харальд улыбнулся, глядя, как округляются глаза собеседника. — Ведь ты все равно откажешься?
— Конечно! — В голосе мечника слышался гнев. — Я не принимаю подачек!
— Поэтому я не предлагаю тебе денег. А ты не зови меня воевать. Я устал убивать. Пусть даже те, кого я лишил жизни, и не снятся мне по ночам, — Харальд почувствовал некоторое стеснение в груди, словно ему не хватало дыхания, — мне хотелось бы отдохнуть. Не смотреть на то, как кто?то перестает дышать из?за того, что мой меч застрял у него в горле… — И он твердо закончил: — Я поеду к Торгриму! Надеюсь, он не откажется взять меня в личную охрану!
— Хорошая мысль, — одобрительно кивнул Берг. — Надеюсь, что там тебе полегчает!
— И я, — очень серьезно проговорил Харальд.
* * *
В это утро Харальд проснулся от холода. Разожженный с вечера костер давно умер, от него остался только запах дыма. Всхрапывал в стороне стреноженный на ночь конь, деловито цокала на дереве белка.
Потянувшись, Харальд сел. Рыжий хвост мелькнул среди деревьев — зверек, напуганный его движением, исчез.
В седельных сумках отыскался слегка зачерствевший хлеб и кольцо копченой колбасы. Не тратя времени, Харальд вскочил в седло и, жуя, двинулся в путь. Колбаса была излишне нашпигована чесноком, но выбирать было не из чего.
Апрель распростерся над миром блекло?голубым небом, с которого нестерпимым после зимнего полумрака светом бил отлитый из самого лучшего золота фонарь солнца.
Апрель, неистовый весенний месяц, окончательно убил зиму и кое?где превратил дороги в полосы жидкой коричневой грязи, по которой трудно пробираться даже верхом.
Сверху тянуло жаром, в то время как внизу было сыро и прохладно.
Апрель.
Харальд пробирался на север, породистый скакун под седлом послушно расплескивал искусно подкованными копытами воду в лужах. Ночевать в лесу было холодно, но иногда приходилось.
А вокруг собирала обильную дань война.
Со времени смерти Владетеля Канута, которая случилась год назад, здешние земли так и не обрели нового правителя. С юга и востока наступали рати других Владетелей, местные родовитые зубами отстаивали независимость, несколько удачливых колдунов основали собственные маленькие государства, не получив при этом цвета и титула, а Торгрим фон Жахх неутомимо увеличивал свои земли…
Горели деревни и города, смрад пожарищ носился над землей. Двигались по дорогам отряды всадников, с проклятиями ползла пехота, и лязг железа смешивался с воплями умирающих.
Война.
Дорога виляла, словно пьяный сапожник, и за каждым поворотом открывалось одно и то же — ровные ряды серых стволов, меж которых лишь кое?где мелькали пушистые зеленые платья елей и сосен, — жирно отблескивающая полоса дороги.
Монотонность пути убаюкивала, из?за этого он и прозевал засаду. Что?то зашуршало в ветвях слева от дороги, свистнула стрела. При первом шорохе Харальд начал падать с седла, поэтому смертоносный снаряд прошел выше, чуть обдав ветерком лицо.
Радостно чмокнула грязь, принимая в себя тело.
Спустя мгновение он был уже на ногах. Привычная тяжесть меча ощущалась в правой ладони, а кровь весенним паводком бушевала в жилах. Кто бы ни напал, он об этом скоро пожалеет!
Конь с испуганным ржанием ускакал вперед, а Харальд бросился к месту засады. Увернулся ещё от одной стрелы, и тотчас обожгло, накатило воспоминание: потешная кукла рубит голову «злому магу», а тот умирает под радостный хохот зевак…
Он резко остановился, точно налетев на невидимую стену, и только это спасло его от очередного выстрела, который был сделан с упреждением. Стрела разочарованно присвистнула, уносясь на другую сторону дороги.
«Хозяин я себе или нет? — думал Харальд, прячась за белый березовый ствол. — Или я могу только убивать, уничтожать всех, кто встает на моем пути?» Дерево глухо загудело, приняв выстрел на себя.
Резким рывком он бросился вперед. Под ногами хрустели сучья, и молотом по наковальне билась в голове мысль: «Нет радости в смерти других существ, и даже те, кто напал на меня, достойны милосердия…»
Мысль была странной, непривычной, но додумать её Харальд не успел, поскольку вышел наконец на расстояние рукопашной. Крутясь в горниле схватки, он только повторял про себя: «Не убивать, не убивать!»
Их было трое, судя по одинаковому вооружению — дезертиры. Осколок разбитого войска, дротик, ставший ненужным. На счастье Харальда, лук у них был только один, да и тот явно охотничий, отнятый в какой?то деревне.