Весна здесь, наверху, почти не чувствовалась.
Но зато когда за очередным перевалом открылось далеко на юге, внизу, зеленое пространство леса, Харальд ощутил такую сильную, незамутненную радость, что едва сдержал крик.
— Дошли, — просто сказал Гуннар, и на губах его появилась блеклая, как первый мартовский цветок, улыбка..
* * *
Место для привала нашли на берегу маленького ручья, с легкомысленным журчанием бегущего куда?то на юг. В кронах деревьев возились и орали деловитые птицы.
Охота оказалась удачной. На костре подрумянивался, распространяя аппетитный аромат, жирный тетерев. Харальд, глядя на него, только слюнки глотал.
Портил благостную картину Гуннар. Мрачный, как ненастная ночь, он беспокойно ходил вокруг костра. Словно хотел найти что?то потерянное или мучила его зубная боль.
Но, с другой стороны, хочется ему ходить, так пусть и ходит.
— Неспокойно мне, — сказал наконец старший из путешественников, останавливаясь около воспитанника. В темных глазах бывшего наемника плескалась тревога.
— А в чем дело? — спросил Харальд, поворачивая птицу так, чтобы мясо не подгорело.
— Да плохие это места, — вздохнул Гуннар, усаживаясь. — Стихийные существа тут шалят иногда…
— Кто?
— Духи, если по?вашему.
Харальд невольно отметил про себя оговорку «по?вашему».
— И что, это опасно? — поинтересовался он.
— Еще как, — кивнул Гуннар. — Когда мы шли к нид, на север, то в этих местах, чуть южнее, погиб мой друг. Хегни Весельчак. Его убил исполин. Порождение земли.
— Исполин? — Харальд словно покатал на языке новое, странное слово, пробуя его на вкус. — А что он… Кто он такой?
— На этот вопрос смог бы ответить только маг, — развел руками Гуннар. — Эй, эй, пора птичку снимать!
Харальд поспешил спасать ужин.
Ночь, вопреки опасениям, прошла спокойно, и утром путники, позавтракав остатками тетерева, двинулись в дорогу. Преодолели широкую котловину, заросшую светлым, до боли в глазах, березняком.
А когда взобрались на невысокий холм конической формы, в лицо людям неожиданно пахнуло холодом…
Харальд не успел испугаться, лишь смутно удивился — откуда посреди леса водопад? Стена бликующей воды падала прямо из воздуха и обрывалась, не доходя примерно аршина до земли. Не было слышно плеска, и даже птичье пение куда?то подевалось.
— Отходим, — тихо, одними губами, проговорил Гуннар. — Может, он нас не заметил.
Юноша послушно шагнул назад, но с висящим в воздухе лоскутом воды произошла странная метаморфоза. Прозрачная до сих пор поверхность замутилась, заколебалась словно под сильным ветром. На миг через жидкость проступили очертания искаженного яростью лица.
Огромная капля с хлюпаньем упала на землю. Но не впиталась, как можно было ожидать, а потекла вверх по склону, словно блестящий исполинский слизняк. За странной тварью оставался след выдранной с корнями травы.
— Бежим! — крикнул Гуннар, и крик, словно удар, сорвал юношу с места.
Они помчались, не разбирая дороги. Хрустели под ногами ветви, воздух овевал разгоряченные лица, в ноздри забирался запах молодой березовой листвы, сильный до тошноты…
Они бежали долго.
Когда ноги отказались служить, а в груди появился мерзкий хрип, Харальд остановился.
Ухватился за подвернувшееся дерево и нашел силы обернуться. Преследователь, вытянувшись огромной змеей, неторопливо тек за беглецами и, несмотря на видимую неспешность, почти не отстал.
— Вперед, — прохрипел Гуннар, дергая воспитанника за рукав.
— Нам не уйти, — ответил тот почти спокойно.
Водяной поток, двигающийся целенаправленно и разумно, внушал чудовищный ужас. Харальд ощутил, что его преследует сила, от которой невозможно укрыться, которой невозможно противостоять.
Он готов был броситься навстречу странному существу, лишь бы покончить с воцарившимся внутри страхом. Но ноги отказались слушаться, а мысли спутались.
И тут в голове прозвучал голос. Тихий, но такой, что не услышать его было просто невозможно…
Харальд слушал этот голос, прижавшись спиной к дереву и глядя разучившимися моргать глазами на подползающую, маслянисто блестящую ленту.
«Готов ли ты встретить врага лицом к лицу? — спросил голос. — Или предпочитаешь корчиться от страха, готовясь к смерти?»
Харальд хотел ответить, что да, да, хочу встретить лицом к лицу!
Но сжатое судорогой горло не повиновалось, силы нашлись только на то, чтобы сделать совершенно бессмысленный кивок. Но тот, кто говорил изнутри, понял ответ.
«Тогда иди и сражайся!» — сказал тихий голос и пропал, растворился в хаосе обычных мыслей. Но и беспорядок куда?то исчез. Все стало вдруг ясно и понятно. Ужас сгинул, будто туман под ветром, тело вновь повиновалось хозяину.
Харальд рассмеялся каким?то не своим, булькающим смехом, поудобнее перехватил рогатину и шагнул вперед. Навстречу врагу. А тот был уже близко, не далее чем в двух саженях.
За спиной сдавленно ахнул Гуннар. Но Харальду было не до него.
Он готовился к сражению. Пусть к недолгому, бессмысленному, которое закончится неотвратимым поражением и смертью. Ему было все равно.
Поток остановился, не дойдя до человека какого?то шага. По блестящей поверхности, сквозь которую была видна земля, пробежала рябь, похожая на дрожь неуверенности.