— Случилось что?то в том походе, в который ты один ходил? — Теневой посерьезнел. — Тебя после него словно подменили. Уже месяц прошел, а ты все это время только на караулы отсюда и выбираешься! Разговаривать не хочешь!
— Да ничего не случилось. — Харальд приподнялся и почесал грудь. — Все нормально.
— Тогда бери меч! — рявкнул Берг командным голосом. — И за мной!
Харальд лениво поднялся, медленно, точно больной, принялся натягивать сапоги. Рубаха на обычно опрятном юноше была грязная, а светлые волосы спутались, как трава после паводка.
Теневой аж засопел от ярости, увидев такое. Сам он был чистоплотен и от учеников требовал аккуратности.
— Сегодня же сменишь одежду и вымоешься! — проговорил он строго.
— Да, — равнодушно ответил Харальд, снимая со стены меч.
Они вышли во двор замка. Снег блестел под ярким солнцем, чистым, словно ограненный сапфир, было небо, и плыл над миром тонкий, едва ощутимый аромат близкой уже весны, которым она дает знать о себе. «Терпите, я обязательно приду!» — словно говорила она, и сердце невольно трепетало, ощущая приближение теплых дней.
Но Харальд остался мрачен. Он поморщился, прикрывая глаза от яркого света, и скорчил недовольную гримасу.
Пока они шли к воротам, навстречу попалась служанка. Берг широко ей улыбнулся, но девушка потупилась и прошла мимо, словно не заметив мечника. Огорченный, он даже крякнул с досады, а обернувшись, увидел, что проказница стрельнула глазками в Харальда.
Теневой усмехнулся, а юноша ничего не заметил. Он шел, по?старчески шаркая, и смотрел под ноги.
«Ничего себе! — подумал Берг. — Укатали сивку крутые горки!»
За воротами замка было ещё лучше, чем внутри. Птахи в лесу орали так, что слышно было через вырубку. Даже строгие старые ели, казалось, вырядились в новые темно?зеленые одежды. Мир услышал сегодня голос весны и внимал ей в восхищении.
Когда они достигли утоптанного места, Теневой развернулся к ученику и извлек меч из ножен:
— Защищайся!
Клинки несколько раз скрестились, причем Бергу приходилось сдерживать удары, чтобы не поразить Харальда. Тот двигался медленно, как весенняя муха. С трудом ворочал руками, а ногами вообще не переступал, будто прирос к снегу.
Разъярившись, Берг одним движением вышиб меч из руки ученика, а другим — поднес острие своего оружия к горлу Харальда.
— Да что с тобой такое! — гаркнул он так, что с замковой стены с истошным карканьем взвилась ворона. — Будь ты в настоящем бою, тебя бы давно насадили на меч, как мясо на вертел! Я же знаю, что ты можешь двигаться гораздо быстрее! Так в чем дело?
Харальд молчал. В глазах его, похожих на затянутые ряской омуты, застыла скука. Словно не на него орал суровый наставник, точно не у его горла находилось отточенное лезвие.
— Мне что, прирезать тебя? — прорычал Берг. Ему казалось, будто он кухонным ножиком пытается свалить дуб.
— Режь, — пожал плечами Харальд. — Мне все равно…
Теневой усмехнулся, и руки его пришли в движение. Меч замелькал, как молния, а когда замер, то щеки ученика горели. Наставник только что отхлестал их лезвием, как ладонью, не оставив даже царапины.
Меч замелькал, как молния, а когда замер, то щеки ученика горели. Наставник только что отхлестал их лезвием, как ладонью, не оставив даже царапины.
— Если ты не хочешь быть мужчиной, — сказал Берг с максимальным презрением, на которое только был способен, — то ты достоин лишь того, чтобы тебя били по лицу.
Сквозь краску на щеках Харальда проступил багрянец гнева, в глазах мелькнуло какое?то живое выражение.
Заметив, что юноша намеревается нагнуться за мечом, Теневой проговорил издевательски:
— Зачем тебе оружие? Разве оно нужно тому, кому все равно?
И тут же ему пришлось защищаться. Харальд атаковал, точно железный вихрь, стремительно и беспощадно. Первый раз в жизни Берг парировал, уклонялся, уворачивался, отступал и не мог найти возможности для контратаки.
Легче стало, когда Харальд устал.
Он сам опустил меч и отступил на шаг. Глаза юноши горели, а губы корежила судорога.
— Не стоило тебе меня злить! — бросил Харальд, укладывая меч в ножны.
— Стоило, — с усмешкой кивнул Берг. — Вон ты на человека стал похож.
— Надо мне отсюда уезжать! — выпалил юноша в сердцах и повернулся, собираясь уйти.
— Почему? — Теневой догнал ученика, пошел с ним плечом к плечу.
— Тошно мне тут! Словно в погребе сидишь. Да ещё служба эта — чтобы её демоны забрали!
— А, понимаю, — Берг покивал сочувственно. — Я тоже к обычной службе стражника так никогда и не привык.
— Надо мне на юг! — выпалил Харальд, словно не слыша собеседника. — Только там я смогу… — Он осекся, и лицо его сделалось мрачным.
— Что сможешь?
— Сделать то, что задумал. — Юноша взглянул прямо на Берга, и тот понял — не проговорится, хоть каленым железом пытай.
— Я тоже подумываю отсюда уехать, — проговорил Теневой задумчиво. — Но только ближе к весне…
— Что же, поедем вместе, — кивнул Харальд, но в голосе его не было радости.
* * *
К удивлению Берга, фон Жахх отпустил их со службы легко. Разговор состоялся в середине марта, когда солнце сияло, как начищенная золотая монета, и повсюду звенела капель.
— Хорошо, — кивнул Торгрим, выслушав просьбу. — Уезжайте. Я же вижу, что не лежит у вас обоих душа к службе. Понятно, что два таких воина мне пригодились бы, очередная война на носу. Но попробуем обойтись и без вас.