Уходили отсюда в спешке. Харальд обнаружил брошенную кирку и несколько наконечников от стрел. Похоже было, что здесь кто?то в кого?то стрелял. Заинтересовавшись, юноша заглянул за осколок наружной стены, почти полностью сохранившийся, и рука его невольно дернулась к мечу.
У самой стены, привалившись к ней плечом, сидел человек. Лицо его искажала жуткая ухмылка, а вместо глаз чернели провалы. В правой руке незнакомца был зажат меч, длинный, с изогнутым лезвием.
Мертвец странным образом сохранился. Даже выражение лица сохранилось — маска дикого, невыносимого ужаса.
Даже выражение лица сохранилось — маска дикого, невыносимого ужаса. Судя по отсутствию повреждений на теле, от ужаса человек и умер.
Пожав плечами, Харальд вернулся туда, где оставил лыжи. Его упорно преследовало видение мертвеца, навек обреченного смотреть на мир черными дырами. Страшная смерть и жуткое посмертие. В глубине души юноши возникла уверенность, что человек у стены в некоторой степени жив, способен чувствовать и осознавать себя. От подобных мыслей озноб побежал по позвоночнику.
Надев лыжи, Харальд спустился на лед реки. И тут же ощутил внимательный, настороженный взгляд, который так беспокоил его вечером. В нем не было угрозы, только интерес, точно у дикого животного, впервые увидевшего человека…
Словно почувствовав этот взгляд, внутри зашевелилась ненависть, и в этот момент Харальд понял, что ненависть не совсем его, что отчасти она — ЧУЖАЯ, словно наведенная извне.
И под её влиянием он прошептал:
— Да, я понял. Тут все сгубила магия. Здешняя ли, чужая — я не знаю, но я отомщу. Клянусь своей жизнью…
От развалин донесся грохот. Рухнул казавшийся прочным обломок стены донжона. В воздух поднялось облако каменной пыли.
Волной накатил озноб.
Харальд поспешно отвернулся от страшного холма и побежал на юг.
Взгляд в спину преследовал его не одну версту.
* * *
Кружка в руках Харальда слегка подрагивала, отчего жидкость в ней колыхалась, по мутной поверхности бегали крошечные волны.
— Что это? — спросил он, подозрительно глядя на Берга.
— Лекарство, — сурово ответил тот, исподтишка разглядывая ученика. Поход на север измучил его. Два дня назад юноша вышел к воротам замка Жахх, едва переставляя ноги.
Два дня он провалялся в бреду, бормотал странные слова, порывался вскочить и куда?то бежать, выкрикивал какие?то имена, а затем падал на постель и лежал с остановившимся взором.
Очнулся он сегодня утром, слабый, как новорожденный котенок.
— Лекарство это, — сурово наморщив лоб, повторил Теневой. — Так что пей! Тебе лучше станет!
— Да? — Харальд ещё раз покосился на наставника, подозревая, что питье — очередная шутка, и опорожнил кружку.
Лицо его побагровело, затем сделалось синим, он сипло закашлялся.
— Что это? — опять спросил Харальд, глядя на Берга круглыми и большими, словно тарелки, глазами.
— Травы на спирту, — ответил Берг, стараясь выглядеть невинно. — Или, по ученому говоря, настойка на самогоне! Сильная штука, до костей продирает! Я как выпил однажды, так час потом моргнуть не мог — так меня расперло!
Харальд попытался прокашляться, затем припал к кувшину с водой. Кадык на его шее задергался. Лицо юноши постепенно приобретало нормальный цвет.
— Да, — сказал он, оторвавшись от питья. — Хорошая вещь.
Язык его слегка заплетался. Еще бы — принять на голодный желудок полную кружку самогона!
— Ты отдыхай пока, — проговорил Берг, поднимаясь. — Попозже тебе принесут поесть, а вечером нас ждет к себе Торгрим.
* * *
Родовитый фон Жахх был в хорошем настроении. Это Берг заметил ещё от двери. На лице хозяина замка играла веселая улыбка, морщины, казалось, немного разгладились.
— Рад приветствовать вас, — сказал он, кивнув. — Садитесь.
Теневой услышал, как вздохнул с облегчением Харальд. Он был ещё слаб, и путь до покоев Торгрима оказался для него нелегким.
В комнате было жарко натоплено, однако чувствовалась идущая от окон промозглая сырость. Второй день бушевала метель, пришедшая с севера вместе с Харальдом. Задержись он ненадолго — непогода застала бы его в пути.
Задержись он ненадолго — непогода застала бы его в пути.
Из?за стен доносился рев ветра, упорно пытающегося повалить донжон, словно дерево.
Отвлекшись, Берг пропустил начало разговора. Когда он вынырнул из размышлений о погоде, Харальд уже отвечал фон Жахху:
— Благодарю, я чувствую себя лучше.
— Очень хорошо. — Родовитый благосклонно кивнул. — Тогда не расскажешь ли, как прошло твое путешествие?
Берг подобрался. Ему тоже было интересно, что видел юноша.
— Мне не о чем рассказывать.
Теневой скорее почувствовал, чем увидел, как напрягся юноша. Лицо его стало суровым и словно бы постарело сразу на десяток лет.
— Я видел только развалины, — проговорил он напряженно. — И следы раскопа: кто?то пытался добраться до подвалов. И ещё там был труп.
— Свежий? — вскинул брови Торгрим. А Берг вдруг понял: «Харальд видел что?то еще, о чем не хочет говорить».
— Нет, старый, — пожал плечами Харальд. — Но очень хорошо сохранившийся. А ещё — на вершине холма, где стоит… стоял замок, не лежит снег. Совсем.
— Не может быть! — вслух усомнился Теневой.
— Может, — кивнул фон Жахх. — Об этом мне рассказывали. И это все, что ты видел, Харальд?