Поили гостей, не таких уж многочисленных, не пивом, а сладким вином, привезенным с юга, а кушанья были обильно сдобрены баснословно дорогими пряностями. Одно слово — пир у Владетельницы.
Хозяйка, сменившая обыденное платье на роскошное, из дорогой ткани, сидела по левую руку от Харальда. Светлые волосы, уложенные в прическу, напоминающую раковину, сверкали в свете факелов.
Она относилась к гостю с гораздо большей заботой, чем, на его взгляд, стоило бы. Все же простой воин, пусть даже и убивший чудовище, вряд ли может надолго заинтересовать могущественную колдунью.
Харальд терялся в догадках. Сам же со все большей радостью ощущал, насколько легче жить без тлеющей в душе ненависти. Словно избавился от давней мучительной болезни и можешь вдыхать воздух полной грудью, не боясь боли. Лишь где?то в самой глубине души сидело занозой смутное подозрение, что облегчение временное, что помрачение вернется и тогда он вновь станет опасен для окружающих, и в особенности для нынешней благодетельницы…
Кроме нее, на пиру присутствовала ученица Владетельницы, та самая темноволосая девушка, носящая звучное имя Саломея. Были также десятка полтора ближних вассалов. Они все, как один, поглядывали на Харальда с удивлением, но заговорить не пытались.
Он мрачно жевал, когда к нему обратилась Владетельница.
— Как тебе фаршированная щука? — спросила она тоном матушки, опекающей хилое чадо.
— Очень вкусно, — ответил Харальд, которого с момента пробуждения (уже три дня) мучил постоянный голод. — Съел почти целую.
Лия рассмеялась.
— Тогда съешь ещё одну. Тебе не помешает.
Харальд вздохнул.
— Я смотрю, ты все гадаешь, почему я к тебе так хорошо отношусь. — Голос Владетельницы звучал напряженно. Харальд не сразу понял, что она заговорила о серьезном, прекратив пустую застольную болтовню.
— Да, — сказал он, заметив на красивом, несмотря на возраст, лице соседки приметы тщательно скрываемого волнения. — Я не могу понять, почему так, и это меня пугает.
— Я объясню, — сказала она, нервно облизав губы. — Просто ты напоминаешь мне одного человека…
Лия на секунду замялась, а Харальд внутренне напрягся, вспоминая рыжеволосого Авимелеха у бочонка с водой, атамана Торвальда, и прочих, кто отмечал его сходство с отцом…
— Кого же? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Владетельница, похоже, что?то заметила. Она бросила на собеседника быстрый взгляд, полный недоумения, и только потом ответила.
— Его звали, как и тебя, Харальдом. Ты мог слышать о нем. Сказители, что поют в придорожных тавернах и на постоялых дворах, присоединили к его имени прозвище Кровопийца.
Харальд кивнул. С ужасом он ждал, что зверь?убийца внутри в момент упоминания об отце проснется, швырнет душу в океан гнева, и тогда он не сможет сдержаться. Но все было спокойно. Кроме легкой сытости, ничего не ощущалось.
— Но я знала его. — Лия погрузилась в воспоминания. Она говорила, не глядя на собеседника, а глаза её, обычно острые и ясные, затуманились. — Тогда он ещё не был Владетелем, а всего лишь капитаном стражи в этом замке, а я — ученицей предыдущей Владетельницы…
Она замолчала и вздохнула. Харальд не поверил своим ушам — неужели эта женщина способна (точнее, была способна) испытывать настоящие человеческие чувства, такие как привязанность и любовь? Неужели магия не превращает своих слуг в бездушные существа, рвущиеся только к власти?
«Кто тебе такое сказал? — пришла неожиданная мысль.
Харальд не поверил своим ушам — неужели эта женщина способна (точнее, была способна) испытывать настоящие человеческие чувства, такие как привязанность и любовь? Неужели магия не превращает своих слуг в бездушные существа, рвущиеся только к власти?
«Кто тебе такое сказал? — пришла неожиданная мысль. — Ведь твой отец любил твою мать, а он был магом!»
Харальд ощутил, как внутри нарастает напряжение. Убеждение, с которым он жил очень долго, столкнулось с противоречащей ему реальностью, и это оказалось больно.
— Ты очень похож на него, — проговорила Лия, тихо и светло улыбаясь. — Если бы у Владетелей могли быть дети, ты мог бы быть его сыном…
Харальд едва не подавился вином. Закашлялся и некоторое время не мог говорить, а когда пришел в себя, то сразу спросил:
— А что, разве у Владетелей не бывает детей?
— Увы, нет. — На светлый лоб хозяйки набежали морщины, в глазах проглянула горечь. — Даже у тех магов, которые не смогли создать собственное Владение, потомства не бывает!
Харальд осторожно, мелкими глотками пил густое красное вино и старался сдержать вполне резонный вопрос: «А я?»
* * *
После пира прошло пять дней. Харальд вполне оправился от последствий раны и с каждым днем испытывал все более сильное беспокойство. Одержимость убийством пока не возвращалась, но сердце подсказывало, что рано или поздно она объявится и последствия могут быть трагическими для гостеприимной Владетельницы.
Да и загостился он, если честно сказать.
Утро выдалось не по?летнему хмурое. Нависшие низко облака царапались унылыми серыми лицами о вершину донжона и от боли плакали мелким противным дождичком.
Владетельница приняла гостя без промедления, хотя иногда могущественным родовитым приходилось просиживать в ожидании не один час