Харальд осмотрел себя. Одежда была в крови, и быстро смыть не получится. Не теряя времени, он поднял запачканный плащ. Накинув его, вскочил в седло. Конь недовольно всхрапнул, но, понукаемый твердой рукой, послушно затрусил к южной окраине города.
* * *
Лежать в придорожных кустах было холодно. Земля забирала из тела тепло, щедро одаряя в ответ мерзкой дрожью. Лишенные листьев ветки служили не самой лучшей защитой, и чтобы его не заметили, Харальд старался не шевелиться.
Из выбранного ночью укрытия хорошо просматривались городские ворота. Проезжих было мало, и стражники, несущие пост около ворот, явно скучали. То один, то другой убегал в караулку, а когда возвращался, лицо его светилось довольством.
Однако всех путников внимательно осматривали, особенное внимание уделяли одиноким всадникам. Харальд догадывался, что весть о побоище, случившемся на севере, обогнала его, пробиравшегося окольными тропами.
Но в город попасть необходимо.
Как — в голову не приходило.
Примерно к полудню Харальд окончательно понял, что наблюдение более ничем ему не поможет, и принялся осторожно отползать. Когда серые башни с реющим над ними фиолетовым флагом скрылись за деревьями, он выпрямился и зашагал туда, где ждал конь.
Опавшие листья задумчиво шуршали под ногами.
Отвязав лошадь, Харальд двинулся в сторону дороги. Разочарование кипело в душе безвкусным варевом, и Харальд уже подумывал о том, что придется двинуться к замку Владетеля так, надеясь на удачу…
От грустных размышлений его отвлекли громкие и довольно неожиданные в ноябрьском лесу звуки.
Кто?то звонким, веселым голосом пел:
— Там небо как море, а море как сон,
Как призрак мечты золотой.
Там мир точно сказка из детских времен,
Напоенный славой святой.
Пели где?то на дороге, и Харальд вскоре различил лошадиное фырканье и скрип колес. Сквозь ветви замелькали пятна ярких цветов — алого, золотого, синего…
«Бродячие актеры!» — узнал Харальд.
Сквозь ветви замелькали пятна ярких цветов — алого, золотого, синего…
«Бродячие актеры!» — узнал Харальд.
Еще не до конца осознавая, зачем он это делает, Харальд выехал на дорогу.
И каждый умен там, и каждый силен,
И места для горестей нет!
Человек, сидевший на козлах переднего воза, широкоплечий, с густой копной русых волос, бросил петь. На лице его при виде вооруженного всадника мелькнула тревога, и он натянул поводья.
Воз остановился.
Из?за желтого, точно пшеничное поле, полога появились недоумевающие лица.
— Лодин, какого демона ты остановился? — зарычал кто?то сердито со второго воза.
— Да одного такого беловолосого демона на лошади, — ответил возница, и тут же его голос стал слегка подобострастным. — Что вам угодно, родовитый господин?
«Надо же, — про себя усмехнулся Харальд. — Уже в родовитые попал!»
Вслух же сказал другое.
— Мне нужно в город, а одного меня не пропустят. Позвольте присоединиться к вам.
Гибкая девушка, склонившись к плечу русоволосого Лодина, что?то зашептала. На лице её был откровенный страх.
— Я знаю, кто ты, — проговорил он, когда девушка замолчала. — Ты тот самый убийца, которого ищут воины местного Владетеля.
— Да.
— Не думай, что мы беззащитны! — заявил Лодин не очень уверенно и вытащил откуда?то из?за спины арбалет. Появившийся сбоку от воза угрюмый толстяк сжимал в руках такой же.
Харальд рассмеялся.
— Если ты слышал о том, кто я такой, то ты должен знать, на что я способен. Если бы я хотел вас убить, я бы давно это сделал. И арбалеты мне не помешают. Мне просто нужно в город, и я прошу вас мне помочь.
— Нет! — рявкнул толстяк, поднимая арбалет. — Уходи. Если мы поможем тебе, то нас казнят вместе с тобой!
— Никто не узнает, — продолжал Харальд уговоры. — А если вы мне поможете, то я отдам вам своего коня. Он стоит больше, чем все ваше имущество.
— Нет! — вновь взвизгнул толстяк, руки его дернулись, и стрела сорвалась со старого, разболтанного арбалета.
Харальд отпрянул в сторону, что?то рвануло край его плаща. Послышался свист и глухой удар.
— Ой, — испуганно проговорил толстяк. На его лицо болотным туманом наползал страх.
— Мое предложение остается в силе, — сказал Харальд, не пошевелив и бровью.
— Мы… — Сглотнув, Лодин опустил арбалет. — Мы должны посоветоваться… У нашего театра нет хозяина, мы сами все решаем.
— Советуйтесь, — пожал плечами Харальд и спрыгнул с лошади.
Под ногами хрустнула смерзшаяся земля.
— Ладно, — сказал Лодин, когда актеры пошептались, собравшись в кружок. — Коня давай сейчас.
— Хорошо, — легко согласился Харальд. — Когда мы будем проезжать стражу, не вздумайте чудить. Ясно?
Актеры поспешно закивали, а в глазах у них был страх (вдруг этот сумасшедший начнет убивать или стража раскроет его?) вперемешку с жадностью (такого коня продать — вся труппа месяц будет сыта!).
Испытывая какую?то странную брезгливость, Харальд отдал поводья Лодину.
* * *
Лавка цирюльника и по совместительству аптекаря нашлась на одной из улочек, ведущих от главной площади. В узком пространстве между домами, казалось, навеки повис запах помоев, а нагло шныряющие крысы не обращали на людей никакого внимания.
Вывеска с изображением громадных ножниц висела над обшарпанной дощатой дверью Постучавшись, Харальд вошел и, словно в воду, окунулся и терпкий и сильный аромат, в котором смешались запахи многих десятков трав.
В первое мгновение он даже замер, принюхиваясь.