Действительно, на праздничном балу в Гомомданском посольстве консул суетился возле какого-то существа или механизма, которое Леффид охарактеризовал про себя как небольших размеров воздушный корабль.
— Бывает и хуже.
Леллиус хрюкнул, кивнув.
— Не желаете освежиться?
— Нет, благодарю вас.
— А я, понимаете, запретил себе все транквилгамбургеры и эйфородринки на время карнавала. Теперь локти, можно сказать, кусаю, что поступил так опрометчиво. — Толстяк покачал головой. — «Примитивизм». Чего не сделаешь ради общества. Думаю, примитивы — это забавно, но «Путь к простоте» лишает нас развлечений, которых и так немного в жизни. — На мгновение он скосил все три глаза в сторону гонок и издал презрительное «Пс-ст!», имея в виду какого-то недотепу на трассе.
Одна из пар изнер-мистретлей, прыгая, сбила барьер и свалилась на нижний уровень.
Одна из пар изнер-мистретлей, прыгая, сбила барьер и свалилась на нижний уровень. Парочка вновь собралась в единое целое и рванула вперед, но теперь только неслыханная удача могла привести ее к финишу первой. Леллиус сокрушенно покачал головой и тупым концом стилоса заровнял на восковой дощечке один из номеров.
— Выигрываете? — поинтересовался Леффид.
Леллиус саркастически хмыкнул. Леффид улыбнулся и вгляделся в соревнующихся:
— Не очень-то у них праздничный вид, — сказал он, пытаясь отвлечь внимание собеседника. — Я ожидал большего.
— Мне кажется, устроители гонок относятся к Карнавалу с тем же мизантропическим сомнением, что и я, — сказал Леллиус. — Сколько длится этот карнавал — два дня?
Леффид утвердительно кивнул.
— А я уже устал от него. — Леллиус задумчиво поскреб стилосом за третьим ухом. — Сначала я думал уйти в отпуск на время праздника, но, конечно, мое присутствие оказалось обязательным. Подумать только! Целый месяц балаганного кривляния, визитов и топтания на сцене. — Леллиус вновь тяжело покачал головой. — Нечего сказать, удовольствие.
— Хм-м, — Леффид придвинулся к собеседнику. — Разве вы не натурал Тенденции «Забудь-Обо-Всем», а, Леллиус?
— Я вступил в Тенденцию в надежде, что это сделает меня более… — Леллиус на мгновение задумался — … подвижным. Да, именно так, подвижным! Я надеялся, что естественный гедонизм таких людей, как вы, разбудит мою сонную флегматичную натуру. — Он вздохнул. — И по-прежнему не теряю надежды.
Леффид оглянулся по сторонам.
— Мы здесь одни, Леллиус?
Леллиус хмыкнул.
— Мой канцелярист-ассистент Номер Три (а попросту — Кант) сейчас, думаю, посещает отхожие места, — прохрипел он, превозмогая одышку. — Сын от законного брака, вероятно, изобретает новые способы выбить из меня побольше денег. Супруга за полгалактики отсюда — если не дальше, — а моя очередная любовница осталась дома, поскольку не расположена. То есть не расположена к тому, что она называет «скучными гонками в птичнике и обезьяннике одновременно». Так что, думаю, меня как никого другого можно сейчас назвать одиноким. А почему вы спрашиваете?
Леффид придвинулся еще ближе, сложив руки на маленьком вращающемся столике.
— Сегодня ночью я видел нечто странное.
— Эту молодую штучку с четырьмя руками? — подмигнул Леллиус одним из трех глаз. — Надо думать, и других анатомических деталей у нее оказалось в два раза больше.
— Ваше воображение безгранично, — сказал Леффид. — Если вас интересуют подробности, попросите у нее видеозапись. Ее дрон снимал нас в постели.
Леллиус снова хмыкнул и отпил из жестянки с коктейлем.
— Значит, дело не в ней. Что тогда?
— Мы точно одни? — еще раз уточнил Леффид заговорщическим шепотом.
Секунду Леллиус поглядел на него в недоумении.
— Да, мой нейродетектор отключен. Здесь я больше ничего не желаю ни видеть, ни слышать. Ну?
— Я покажу вам. — Леффид одновременно взял из вазочки салфетку и вытащил из кармана рубашки терминал, которым пользовался вместо нейродетектора. Он посмотрел на отметки на инструменте, словно пытаясь что-то вспомнить, затем пожал плечами и сказал:
— Хм-м, терминал: стань, пожалуйста, ручкой…
При помощи полученной таким образом ручки он изобразил на салфетке ряд ромбических иероглифов. Каждый состоял из восьми точек. Закончив, он развернул салфетку перед Леллиусом. Тот внимательно посмотрел на нее и перевел на Леффида вопрошающий взгляд.
Закончив, он развернул салфетку перед Леллиусом. Тот внимательно посмотрел на нее и перевел на Леффида вопрошающий взгляд.
— Весьма забавно, — прохрипел он. — И что это значит?
Леффид усмехнулся. Он постучал ручкой по одному из символов.
— Во-первых, это сигнал эленчей, поскольку построен восьмеричным кодом. Первый символ — сигнал 80S. Прочие шесть, почти наверняка, — согласно конвенции — координаты.
— В самом деле? — По интонации Леллиуса нельзя было сказать, что рисунок произвел на него впечатление. — И каково значение этих координат?
— Примерно 73 года отсюда, какое-то место в Верхнем Смерче.
— Ого, — Леллиус хмыкнул несколько громче прежнего, что, вероятно, означало удивление. — Всего шесть знаков для определения?..
— Базируется на последовательности 2-5-6, это легко, сказал Леффид, пожимая крыльями. — Однако самое интересное ГДЕ я увидел сигнал.