— Дрянь! Ты еще над этим смеешься! — закричала Дейэль. Голос ее вдруг сорвался на октаву ниже, так он никогда не звучал, и вряд причиной этому был только гнев. Скорее всего, произошел выброс мужских гормонов. — Не смей смеяться! — Дейэль подскочила к ней и замахнулась, собираясь ударить.
Бэр перехватила ее запястье.
— Дейэль! — сказала она подруге, которая, рыдая, билась у нее в руках. — Ты ведешь себя просто смешно! Я всегда трахалась с другими, и ты трахалась с другими, когда несла весь этот вздор про «узловую точку судьбы» и «поворотный момент биографии». Мы ведь не были влюбленными недорослями и не соблюдали какой-либо моногамный культ или что-то в этом роде. Что такого, черт возьми, что я сунула пальцы в твою подругу? Она ушла. Ее здесь больше нет. А я здесь, и ты здесь, и этот чертов ребенок все еще у тебя в животе, а твой — в моем. Что изменилось?
— Тварь, тварь! — зарыдала Дейэль и вдруг обмякла. Бэр едва успела ее поддержать, обессилевшую, беспомощно всхлипывающую.
— Дейэль, давай не будем говорить глупостей? Мы же не клялись друг другу в верности, правда? Это было просто… как дружеское рукопожатие.
— Рукопожатие?! — вскинулась Дейэль. — И это ты называешь рукопожатием?…
— Ну, перестань, перестань. В этом не было ничего такого… зазорного, понимаешь? — Бэр сосредоточилась, вдохновенно пытаясь отыскать довод, способный убедить подругу.
— Понимаешь, это было просто проявление гостеприимства, участия… В конце концов, она была наша гостья и могла просто обидеться! Я понимаю, что сейчас не лучшее время для таких разговоров, в тебе бушуют гормоны и прочее, но согласись, это же безумие…
— К черту! Сгинь с моих глаз! Оставь меня в покое и убирайся к черту!
— Дейэль, — произнесла Бэр, опускаясь перед ней на колени. — Ты слышишь, мне очень, очень жаль. Мне стыдно. Мне бесконечно жаль. Я еще никогда в жизни не извинялась за траханье на стороне и не собиралась этого делать, но вот я перед тобой на коленях и прошу прощения. Сделанного не воротишь, но я же не знала, что это может произвести на тебя такое впечатление, клянусь. И потом, ты знаешь, она первая меня поцеловала. Я бы никогда не пошла на такое. Я не собираюсь никого обвинять, но ведь я сказала «нет», однозначно сказала ей «нет». Это была не моя идея, и не моя ошибка. Прости…
Но ничего не вышло. Дейэль больше с ней не разговаривала. Она не хотела, чтобы ее перенесли в постель. Она не хотела, чтобы к ней прикасались, чтобы ее кормили чем-нибудь вкусненьким или развлекали нехитрыми, на месте придуманными сказками. Бэр молча сидела перед панелью управления мониторов, а Дейэль всхлипывала на полу.
Потом Бэр нашла дрона, записавшего все происшедшее и разнесла его вдребезги.
IX
«Серая Зона» что-то сделал с его глазами. Это случилось во сне, в самую первую ночь, когда он оказался на борту корабля. Утром Генара разбудило щебетание птиц и отдаленный гул водопада. Одна из стен каюты за утро превратилась в большое окно, оно выходило на окаймленное лесом предгорье, оттуда тянуло слабым смолистым запахом хвойных деревьев.
Одна из стен каюты за утро превратилась в большое окно, оно выходило на окаймленное лесом предгорье, оттуда тянуло слабым смолистым запахом хвойных деревьев. Им овладело странное чувство: словно он вспомнил о чем-то смутном, полуреальном, какойто давний сон или старую легенду. Но едва он попытался сосредоточиться на этом ощущении, оно немедленно ускользнуло. Перед глазами на мгновение возникла какая-то дымка. И только тут он вспомнил, как накануне корабль спрашивал у него разрешения имплантировать нанотехнику во время сна. Веки чуть подрагивали, глаза слезились. Как только он вытер глаза, все вернулось в нормальное состояние.
«Корабль!» — позвал он.
Да? — ответила каюта.
«Что это? Имплантаты?»
Да. Модифицированный нейродетектор, вмонтированный в твой череп. Понадобится еще денекдругой, чтобы он отстоялся и стал работать, как следует. Пришлось кое-что подлатать в твоих системах. Ты что, недавно ударился головой?
«Да. Выпал из пролетки».
И как с глазами?
«Иногда немного жжет. А вот теперь все в порядке».
Сегодня проведем симуляцию с архивами «Сновидца». Годится?
«Замечательно. И когда намечено с ним свидание?»
Рассчитываю передать тебя в течение трех дней.
«Превосходно. Как война?»
Идет себе потихоньку. А что?
«Да просто интересно, — ответил Генар-Хафун. — Уже произошли какие-нибудь генеральные сражения? Может, еще какие-то туристические корабли захвачены в заложники?»
Я же не служба новостей, Генар-Хафун. — Тон корабля сделался официальным. — У вас же имеется терминал. И думаю, вы им пользуетесь.
— Да, спасибо, — пробормотал Генар, слезая с кровати. Еще никогда он не встречал такого несговорчивого корабля. Хорошо хоть, о завтраке «Живодер» не забыл позаботиться.
В одиночестве восседая в главной столовой корабля, он просматривал новости Культуры на экранеголограмме, проецируемой терминалом. В ответ на захват судна с туристами-заложниками Культура не предприняла никакого военного шага. Упорно ходили слухи о предстоящей мобилизации. Война, похоже, грозила стать затяжной — или это был краткий период затишья перед бурей? Сразу после новостей пошел документальный учебный сериал, в котором демонстрировалось, как снискать расположение задир при случайной и вполне гражданской встрече. И вот тогда он внезапно вспомнил тот сон, который улетучился в момент пробуждения.