Именно падрессал дал задирам это имя: сначала они называли себя по имени родной планеты — Изорайл. После того, как в Изорайле пропала торговая экспедиция из Падрессала, с которой хозяева поступили как с новоприбывшей партией продуктов, дикарей-каннибалов образумили, обложили контрибуцией и переименовали. Последнее было сначала принято как оскорбление, но со временем задиры привыкли к своем новому имени, к тому же плюсов от союза с Падрессалом было, конечно же, гораздо больше, чем минусов.
Однако примерно через столетие после Идранской войны Падрессал совершил совершенно неуместный для Культуры поступок: он попросту сублимировался. Причем выбрал для этого самое неподходящее время и оставил на произвол судьбы своих менее развитых подопечных. Те тут же радостно кинулись перегрызать горло отставшим от великого каравана Культуры (не все, правда, шли с этим караваном добровольно, иных приходилось волочить на канате), а также нескольким совершенно диким цивилизациям, лишенным благоприятного для развития соседства, и с которыми, для их же блага, еще никто не решился вступить в контакт.
Несколько наиболее цинично настроенных Умов (Культурных Умов) высказывали предположение, что решение Падрессала воспарить в «гиперпространственные эмпиреи» было отчасти (или даже напрямую) связано с хронической аллергией на задир, природа которых была неисправимой в корне. Ее можно было либо полностью принять, либо отвергнуть. Бороться с ней было бессмысленно.
После того, как люди вступили в официальный союз с этими монстрами (а ничего другого не оставалось) и подарили им несколько технических новинок (которые военная разведка за — дир тут же приписала на свой счет как блестящую операцию по краже информации), монстры скрипя сердце пристроились в хвост галактической метацивилизации. Они неохотно признали, что другие существа тоже имеют свои права или, по крайней мере, простительные желания, как то: право на жизнь, свободу и прочие культурные ценности.
Однако все это не решало проблемы. Если бы задиры представляли собой просто генетически агрессивный вид, эдаких толстокожих «романтиков», это было бы еще полбеды: любое генетическое отклонение можно решить генетическими же исправлениями. Но они оказались убежденными невеждами в генетике и не желали даже слышать об «исправлении агрессии». Они желали утвердить свое «Я» в бесконечных просторах галактики.
Еще за многие тысячелетия до того, как задиры вышли из своего дремучего мира — покрытой туманами планеты, — они занимались генетическими экспериментами.
Перекроив всю фауну и флору, они переключились на себя. Они подобрали ключи к генетическим кодам своего мира — стоило лишь чуть-чуть подвигать им в замочной скважине природы — и открывались удивительные вещи!
Так, они внесли поправки в животный мир, вырастив новые, «удобные» породы животных, — себе на потеху. Ум Культуры назвал бы это неслыханным генетическим Холокостом, тотальным концлагерем флоры и фауны — но задиры просто меняли реальный мир по своему усмотрению, точно так же, как сами Умы позволяли себе все, что угодно, в своих виртуальных мирах.
Общество задир держалось на широко развитом мощном институте безжалостной эксплуатации двух низших каст: молодых евнухов и угнетенных самок. Самки из самых привилегированных семей почитали за счастье быть изнасилованными самцами своего племени.
Когда задиры охотились за искусственно откормленными ползучими растениями с помощью пик-парализаторов или крючьев-кожесдирателей (их излюбленный вид охоты), они носились в летучих колесницах, запряженных животными, называемыми «быстрокрылами». Эти быстрокрылы жили в состоянии постоянного страха. Их нервная система и феромонные рецепторы реагировали на каждое проявление гнева и воодушевления задир.
Животные, служившие добычей на таких охотах, были точно так же искусственно настроены на то, чтобы от одного появления задир впадать в панику и носиться сломя голову, выкидывая по пути немыслимые трюки и доставляя тем самым неслыханное развлечение охотникам.
Кожу задир очищали специальные паразиты — ксистерсы, которых доводили до такого состояния голода, что, выпущенные на свободу, они просто лопались от переедания.
Даже обычный домашний скот задир считался неправильно поданным к столу, если не был как следует напуган в момент умерщвления. Еще лучше — убит в состоянии яростной агрессии. Любой задира, достойный своего метилацетилена — содержимого летучего мешка, — посчитал бы такое мясо лучшим лакомством по эту сторону своего узкого горизонта.
Вот такими они были, задиры: «Прогресс через боль». «Че — рез тернии — к звездам!» Генар-Хафун уже слышал это изречение от Пятирука. Кажется, за этим куплетом следовал припев что-то вроде: «Йо-хо-хо! — и бутылка пойла!» — или какое-то другое выражение ликования.
Культура была просто в ужасе от этих неисправимых, отвратительно аморальных существ. Им предлагали машины для обслуживания, которые могли заменить бытовых кастратов, но это лишь вызвало смех у задир. Зачем им какие-то автоматы, когда они могут запросто порождать машины из собственного тела? Да и потом, что за честь, когда тебе прислуживает какой-то механизм? Тщеславие остается неудовлетворенным. Не пристало благородному существу обслуживаться из какого-то там автомата.