Она тут же нырнула в бездонные глубины космоса. Эксцессия предстала перед ней во всем своем великолепии.
Она тут же нырнула в бездонные глубины космоса. Эксцессия предстала перед ней во всем своем великолепии. Разделенная на секции сенсорных, экранов, стена огненного хаоса надвигалась на нее так быстро, что захватывало дух. Альвер невольно зажмурилась, потрясенная увиденным. Словно шар сверхновой, помноженной на еще один ядерный взрыв ее десятикратной массы. Такому зрелищу мог ужаснуться и самый великий корабль, не говоря о простом смертном.
Две секунды, которые она пробыла в этом состоянии, показались вечностью.
Генар-Хафун и Дейэль Гилиан вопросительно смотрели на нее, когда она пришла в себя. Обливаясь потом, Альвер помотала головой и едва смогла произнести:
— Мне кажется, он не шутит.
Дейэль тут же повернулась к аватаре.
— От нас что-нибудь зависит? Чем мы можем помочь в данной ситуации?
— Сказать «да», — был краткий ответ аватары. — И вы сохранитесь в матрице корабля.
— Значит, да, — произнесла Дейэль. — Перемести меня туда, когда истекут две минуты.
Прошло 33 секунды.
Генар-Хафун и Дейэль посмотрели друг на друга в последний раз.
— А что будет с ребенком? — спросила женщина, притронувшись к животу.
— Его сознание тоже будет считано, отсканировано и передано кораблю, — сказал аватара. — Но в дальнейшем он может стать независимой личностью.
— Понимаю, — вздохнула Дейэль Гилиан. Она попрежнему не сводила взора с человека, который был отцом ее ребенка. Значит, он все-таки родится, — произнесла она с облегчением.
— В некотором смысле, — подтвердил аватара.
— А можно забрать его в симуляцию одного, без меня? спросила она, не сводя глаз с Бэра. Тот сразу нахмурился и с тоской покачал головой.
— Да, это возможно, — холодно ответил Аморфия.
— И если, — продолжала Дейэль, — я выберу, чтобы никто из нас не ушел?
В голосе Аморфии опять зазвучало сожаление:
— Корабль, скорее всего, все равно считает ваши мозговые состояния.
Дейэль повернулась к аватаре:
— Так считает или не считает? Ты же корабль, ты и скажи мне.
Аморфия качнул головой:
— Теперь я не представляю собой всего сознания «Сновидца». Я лишь излучина большой реки, которая сейчас течет вдалеке от нас, направляясь к Эксцессии. Корабль занят другими делами. Я могу только советовать.
Дейэль некоторое время изучала его лицо, затем перевела взгляд на Генар-Хафуна.
— А ты что скажешь, Бэр? Как бы ты поступил?
Он покачал головой.
— Сама знаешь, — был его ответ.
— Все то же самое? — спросила она с едва заметной улыбкой.
Он кивнул. Выражение лица у него было точно таким же, как и у Дейэль.
Альвер смотрела по очереди то на одного, то на другого, недоуменно подняв брови и не в силах понять, что здесь происходит. Наконец, когда оба они, Дейэль и Бэр, уселись за стол, — не сводя друг с друга глаз, загадочно улыбаясь, она простерла руки и закричала:
— В чем дело, наконец?! Объясните, что происходит?
Прошло 72 секунды.
Генар-Хафун поднял на нее глаза.
— Я всегда говорил, что жизнь дана лишь раз, — сказал он. — Никаких возрождений, никаких стимуляций.
— А-а, теперь я поняла! — протянула Альвер. — У меня было много друзей до тебя, и все они были отчаянные ребята. Настолько отчаянные, что давно сдали в банк свои индивидуальности, на всякий случай, чтобы можно было рисковать и набираться новых ощущений. Но ты не такой — ты знаешь вкус жизни. Тебе надо насладиться ею до конца.
Но ты не такой — ты знаешь вкус жизни. Тебе надо насладиться ею до конца. Но это же глупо, глупо, глупо, как ты не понимаешь!.. — она разрыдалась. — Ты отказываешься от шанса — во имя чего?..
И тут она поняла, что никто уже не слышит ее.
«Нет! — закричала она, уже лишенная голоса. — Все это не может кончиться просто так? Я слишком молода, чтобы умирать!»
Они не слышали ее, потому что она была перенесена в дру — гой мир.
А они остались в своем мире и продолжали смотреть друг другу в глаза.
Прошло 88 секунд.
VIII
«Сновидец» разослал прощальные письма-сигналы всем, включая «Только Настоящие Морские Волки» и «Пристрелим Их Позже». Почти тут же пришли ответы на прежние его вызовы, ответы, которых он так долго ждал и которые теперь были, в общем-то, не нужны.
Расширение Эксцессии теперь происходило только в направлении «Сновидца» и сопровождающих кораблей.
«Ну и славно» — подумал он. Он никогда не мог сказать, каким будет его следующий шаг, и не мог объяснить своих действий — ведь он был Эксцентриком, и все его поступки были чем-то вроде интуитивных творений искусства.
— Сколько еще? — спросил Генар-Хафун.
— Полминуты, — ответил аватара.
Его руки лежали на столе. Он посмотрел на Дейэль и повернул их ладонями вверх.
Она накрыла их своими ладонями.
Больше никаких слов не потребовалось.
Стена энергий надвигалась по обе области гиперпространства, медленно скатываясь в два исполинских четырехмерных конуса. Наконец отдельные волны на решетке стали терять значение, вернувшись из своих катастрофических измерений.
Затем эти сдвоенные волны сделали невозможное: они вошли в реверс, направляясь к началу Эксцесии, отодвигаясь от тормозящего «Сновидца».
ОСТ продолжал замедляться, еще не веря, что остался жив.