Так что он отправился в постель, проспал два часа, а поутру получил привет от дядюшки Тишлина, который сидел в гостиной и коротал время за разговорами с модулем.
Они болтали, рассказывали бородатые анекдоты о прежних временах — видимо, дабы Генар-Хафун мог удостовериться, что явившийся ему призрак в самом деле послан дядюшкой. Очевидно, 00 придавали этой операции особое значение, поскольку послали ему одно за другим два личностных состояния. Вторая голограмма Тишлина была превосходной фальсификацией, достойной всяческих похвал… Впрочем, хвалить призрака-голограмму собственного родственника… н-да, это уже граничило с шизофренией.
— Полагаю, ты провел прекрасную ночь, — сказала имитация дяди Тишлина.
— Презабавнейшую.
Тишлин казался озадаченным. Что-то явно не давало ему покоя. Генар-Хафун оценил выражение дядюшкиного лица и поразился, насколько совершенной была копия, закодированная в цифрах и пропущенная через пересыльный автомат. Хотя существовала она лишь в модуле ИИ-сердечника. Удивительное старание со стороны 00. И все это только для того, чтобы склонить его к сотрудничеству?
«Черт возьми, наверное, мне просто нездоровится, — подумал Генар-Хафун. — Подобные проблемы перестали меня волновать с университетских времен».
— А что может быть забавного в общении с… инопланетянами? — поинтересовалась голограмма, сдвинув брови.
— Много чего, — загадочно ответил Генар-Хафун, отрезая новый кусочек стейка.
— Но ты же не можешь выпивать с ними, есть то, что они едят, даже общаться с ними как следует не можешь — настолько они далеки от тебя. Ты не можешь даже хотеть того же, что они… — сказал Тишлин, по-прежнему хмурясь.
Генар-Хафун пожал плечами:
— Это проблемы коммуникации, которые решает техника, пояснил он. — Сам знаешь. Ты ведь тоже контактировал с инопланетянами. — Он прожевал кусок, дожидаясь, пока программа дядюшки обработает сказанное. Он ткнул ножом в сторону призрака: — Думаю, в этот раз от меня хотят чего-нибудь в этом же роде. Я давно собирался попробовать.
— Что же? — спросил дядюшка Тишлин, откидываясь в кресле. — Чего бы ты хотел попробовать, милый мальчик?
— Я хотел бы стать задирой.
Брови Тишлина поднялись.
— Что ты сказал, мой мальчик? Мне показалось, я недослышал…
— Ну, на некоторое время, — пояснил Генар-Хафун, чуть повернув голову к дрону за спинкой кресла; машина поспешила вновь наполнить стакан. — Я имею в виду: все, что мне надо это оказаться в теле задиры… ну и, скажем так, просто побыть некоторое время задирой. Налаживание контактов — извечная проблема дипломатии. На самом деле я не вижу в этом никакой проблемы. Я смог бы лучше налаживать и поддерживать отношения с этими ребятами, превратившись в одного из них. Он отставил тарелку. — Уверен, ничего невозможного здесь нет. Вот и модуль признает, что такое в принципе технически возможно, хотя и не рекомендовано, и мне известны все доводы против, хотя, на мой взгляд, идея великолепная. Ну, конечно, при условии, что я в любой момент смогу вернуться в собственное тело… Неужели это тебя шокирует, дядюшка?
Призрак покачал головой:
— Знаешь, Бэр, ты всегда был странным ребенком. Впрочем, этого можно было ожидать. Любой, кому нравится жить с задирами, внушает некоторое подозрение относительно своего психического здоровья.
Генар-Хафун развел руками:
— Но я делаю то же, что и ты! — возразил он.
— Бэр, я лишь ждал встречи со странными и даже загадочными инопланетными существами, но вовсе не хотел заниматься тем, чем они там у себя занимаются.
— Вот те на! А я думал, что ты гордишься мною.
— Горжусь, но и беспокоюсь за тебя, Бэр. Ты что, всерьез полагаешь, что, став задирой, оправдаешь надежды 00?
— Определенно, — сказал Генар-Хафун. — У меня тут состоялся сеанс связи прошлой ночью, и «Смерть и Гравитация» сказал «да»… — Он покрутил головой и рассмеялся. — Должно быть, это было во сне. — С этими словами он проглотил последний кусочек стейка.
— Мне сказали. Бэр, что ты готов выполнить поручение, сказал Тишлин. — Но ты не представляешь, на что идешь.
— С этими словами он проглотил последний кусочек стейка.
— Мне сказали. Бэр, что ты готов выполнить поручение, сказал Тишлин. — Но ты не представляешь, на что идешь.
Генар-Хафун вскинул брови:
— В самом деле?
— В самом деле, — утвердительно кивнул Тишлин.
Генар-Хафун призадумался:
— И как же им удалось привлечь тебя к переговорам, любезный дядюшка?
— Им стоило только заикнуться об этом, Бэр. Конечно, я отстранен от Контактов твоего уровня, но всегда счастлив помочь, чем могу, когда появляются проблемы.
— Это не Контакты, дядюшка. Это Особые Обстоятельства, спокойно произнес Бэр. — У них правила игры другие.
Тишлин поджал губы. Его голос изменился. Теперь он звучал несколько виновато. Дядя оправдывался:
— Я знаю, мой мальчик. Я расспросил нескольких знакомых об этой организации, прежде чем согласился с ней сотрудничать. Все проверено, все кажется… заслуживающим доверия. И я призываю тебя тоже поверить им. Похоже, то, что мне рассказали, правда.
Генар-Хафун помолчал.
— Ну ладно. Хорошо. И что же тебе рассказали, дядюшка? спросил он, допивая остаток синтезированной модулем бурды. Хмурясь, он вытер губы и придирчиво осмотрел салфетку. Потом бросил взгляд на обслуживающего дрона. Тот дернулся, что должно было означать недоумение, и принял стакан из его руки.