— Значит, мне лучше остаться? — спросила Дейэль, по-прежнему стараясь говорить спокойно.
— Да, — сказал аватара. — Да, я ценю это. Спасибо. — И тут же поднялся из кресла, словно внутри него распрямилась скрытая пружина.
Дейэль даже испугалась — таким внезапным был этот порыв. Она чуть было не вскочила вслед за ним.
— Теперь я должен уйти, — сказал Аморфия.
— Ну, что ж, очень хорошо, — сказала она, когда аватара подошел к лестнице. — Надеюсь, ты обрисуешь мне все остальное более детально. Потом.
— Конечно, — пробормотал аватара, и, сутулясь, стал спускаться.
Еще немного — и хлопнула входная дверь.
Дейэль Гилиан встала и вышла к парапету башни. Свежий ветер наполнил ее капюшон, всколыхнул еще влажные волосы. Солнце уже закатилось — словно вытянувшаяся на весь экран световая полоса в визоре. По небу разметались золотые и рубиновые блики, горизонт превратился в расплывшуюся фиолетовую линию. Ветер крепчал.
Аморфия не стал прогуливаться в этот вечер по окрестностям: он торопливо прошел по узкой тропинке через сад и стал подниматься в воздух, хотя у него не было ни реактивного ранца за спиной, ни летательного скафандра. Вскоре он превратился в еле видимую точку, а еще через несколько секунд растворился в небе над скалами.
Дейэль посмотрела ему вслед. В ее глазах стояли слезы. Она рассерженно смахнула их рукавом халата и растерла по щекам. Небо над скалами стало чистым и бесцветным. Похоже, действительно началось.
Птицы, еще недавно парившие над утесами, вынырнули из тронутых багрянцем облаков над ее головой и направились вниз. Вглядевшись пристальнее, она различила сопровождавших их пастухов-дронов. Вне сомнения, то же самое творилось сейчас и на дне морском, под серыми волнами, а также там, в вышине, в царстве сокрушительной жары и нестерпимого давления газового гиганта.
Крылатые существа замерли в воздухе: скалы треснули и раздвинулись перед ними, образуя щель шириной примерно в километр. В раздвигающихся скалах замаячили огни. Лента серо-коричневой насыпи разделилась на восемь гигантских клинов и ссыпалась миллиардами тонн камня в восемь укрепленных отсеков корабля. Такое же будущее ждало море и атмосферу.
Грохот прокатился над башней. Гигантские облака пыли клубились в холодном воздухе. Дейэль тряхнула головой, и ее влажные кудри рассыпались по промокшему халату. Она подошла к дверям, ведущим в башню, собираясь переждать там, пока не осядут облака каменной пыли.
Черная птица Гравиес опустилась ей на плечо. Дейэль сделала нетерпеливый жест, и птица, взлетев, уселась на раскрытой створке двери.
— Мое дер-рево! — прокаркала птица. — Мое деррево! Оно исчезло!
— Да, не поздравишь тебя, — хмуро произнесла женщина. И опять в небе прокатился многотонный грохот. — Держись поближе — нас скоро заберут отсюда, — сказала она птице.
И опять в небе прокатился многотонный грохот. — Держись поближе — нас скоро заберут отсюда, — сказала она птице. — Если, конечно, хочешь со мной. А теперь не мешайся под ногами.
— Но пр-рипас-сы! Припас-сы на зиму! Где они тепер-рь? Мои сочные кусочки!
— Зимы не будет, глупая птица, — сказала она.
Черная птица замерла, подозрительно скосив на нее глаз.
— О, не беспокойся, — добавила Дейэль. — Не сомневаюсь, ты скоро привыкнешь к новым условиям.
Она смахнула птицу с двери, и та улетела куда-то.
Последний раз вздрогнула земля, последний толчок прокатился под башней. Одинокая женщина, Дейэль Гилиан, смотрела на оседающие облака пыли, сквозь которые просматривался свет миллионов лампочек в отсеках. Корабль прятал ландшафт, обнажая собственные внутренности.
Похоже, этот гигант-корабль наконец нашел себе применение. Похоже, он решился на какой-то шаг. Она ожидала его с трепетом.
«Море станет как камень, — вспомнила она, — а небо как сталь». Она повернулась и спустилась в тепло башни, поглаживая живот, где лежало ее спящее, но все чувствующее дитя. «Да, суровая зима — не сожгла бы закрома».
VI
Леффид Исфантелли отчаянно пытался вспомнить имя девушки. Джелтри? Аспер? Стемли?
— О, да, да, ах-х! О боги, да! Ну, ну, да — вот! Вот! Ну-о-охх!..
Соули? Гетрин? Эйско?
— Ох-х, черт! Ну же! Еще! Сильнее! Так, так… да… вот! Ах!
Селэс? Сирийер? (Надо же: как неучтиво с его стороны!)
— О, небеса! — Ну же… черт!
Ничего удивительного, что он не мог вспомнить ее имени: девушки врываются в жизнь со скоростью ракеты и так же быстро вырываются из нее. И все же парень не должен ворчать, главное — положили глаз.
Крошечная, нанятая напрокат яхта продолжала содрогаться и брыкаться под ним, лавируя и рассекая волны за несколько сот километров от берега — громадного ступенчатого мира под названием Тир.
Леффид уже не первый раз брал такую яхту-крохотульку: если заложить «рваный» курс в бортовые компьютеры, они так славно трясут постель, что из нее можно не вылезать часами. Программирование на регулярное отключение двигателя дает восхитительные ощущения свободного падения… И потом — новый подъем, когда вжимаясь телом в тело, «ты уходишь от гравитации, соскальзываешь с орбиты, убегаешь прочь от большого мира. Постепенно скорость растет, гравитация слабеет, гигантский конический хабитат медленно вращается перед тобой в иллюминаторах, а на боках его играет свет звезды этой системы. Прекрасное место для секса, при наличии подходящего и знающего толк партнера.